Фэндом: White Collar
Название: Правило номер один
Автор: galaxysoup
Перевод: _Наблюдатель
Оригинал: здесь
Тип: Джен
Жанр: Friendship, Hurt/Comfort, Character Study
Рейтинг: PG-13
Персонажи: Нил, Питер, Элизабет, Диана, Джонс.
Объем: ~ 2 000 слов.
Саммари: Питер бы рассмеялся, услышав это, но Нил Кэффри любит правила.
Спойлеры: нет.
Примечание: Это ремикс фика Следствие альфа, но его прочтение необязательно для понимания этого фика.
читать дальшеПитер бы рассмеялся, услышав это, но Нил Кэффри любит правила. Ну да, отчасти он считает их очаровательными, но еще он искренне уважает власть, которую они в себе несут. Если ты следуешь правилам, ты в безопасности. Если нарушаешь правила – ты опасен. По крайней мере, так считает большинство, а в предположительной профессии Нила мнение большинства обеспечивает серьезный рычаг при надлежащем обращении.
Правила, которые человек уважает больше всего, могут многое рассказать о нем. Когда Нил напрямую спрашивает Моззи об его самом главном правиле, Моззи всегда отвечает: «Никогда не иди против сицилийца, когда на кону СМЕРТЬ!».
Это звучно, это забавно, это мило. Это позволяет Моззи выглядеть безобидным и эксцентричным и совершенно скрывает тот факт, что Моззи когда-то пошел против сицилийца, когда на кону была смерть, и выжил, чтобы рассказать об этом. Потому что, когда он хочет им быть, и при нужной мотивации, Моззи очень, очень опасный человек.
Его второе самое главное правило – «Не доверяй Системе», и это потому, что еще Моззи – законченный параноик. К счастью, Нилу это нравится.
У Кейт Нил долго не спрашивал ее самое главное правило. Если бы Нил когда-нибудь посоветовался с Моззи, тот, циник, сказал бы, что Нил просто не хочет быть разочарован ответом. Если бы Нил когда-нибудь рассказал Питеру – чего он не сделает – Питер бы, наверное, стал тихим и сочувственным и назвал его романтиком с тем теплым взглядом старшего брата, который еще хуже цинизма Моззи.
Они были довольно пьяны, когда Нил наконец набрался храбрости задать вопрос (не тот вопрос, не тогда и теперь уже никогда), в третий раз наполняя старую бутылку Бордо дешевым вином. Кейт задумчиво склонила голову, перебросив волосы через плечо.
– Если тебе приходится показать, что ты на самом деле чувствуешь, по крайней мере, никогда не показывай, насколько сильно ты это чувствуешь, – говорит она.
И поэтому Нил никогда никому не расскажет эту историю.
У Питера, разумеется, много правил. Этого следует ожидать. «Что случилось в фургоне, останется в фургоне. Я здесь главный, спасибо, Нил. Делай так, как я сказал». Нилу еще не удалось заставить его сузить поле до одного. Он подозревает, что это потому, что самое главное правило Питера – защищать, всех без исключения, а такую огромную концепцию нельзя уместить в слова.
Когда Нил спрашивает Эл, она усмехается и говорит:
– Самое важное правило? Если опоздаешь к ужину, Сатчмо получит твою порцию.
Нил не зря восхищается Элизабет.
Нил сидит в маленьком уличном кафе в пределах своего радиуса, лениво разглядывая своих соседей, когда получает смс от Джонса.
На углу 63-ей и Лекс; Питеру нехорошо. Нужна помощь. К. Д.
Джонс только что нарушил правило номер один фургона наблюдения. Нил не паникует, потому что это правило номер один для неожиданных ситуаций. Он быстро встает, платит по счету и останавливается по пути к фургону купить корзину с фруктами, потому что хорошая легенда – правило номер один, чтобы пролезть куда-то, куда технически тебе не полагается.
Недовольный голос Питера приветствует его, когда он бодро стучит в дверь фургона.
– …черта он здесь делает? Впустите его.
– Что, человек не может случайно навестить своих коллег и друзей с корзиной фруктов? – широко усмехается Нил.
Питер стонет и закрывает лицо рукой.
– Нил…
Ну ладно, может, корзина с фруктами – не самая убедительная легенда, и, может, Нил совсем чуть-чуть паникует. Лицо Питера мертвенно-бледное и блестит от пота. Он выглядит откровенно жутко. Нил прочнее закрепляет ухмылку на лице, чтобы скрыть опасения, и следует правилу номер один для неожиданных осложнений: нахальство – твой друг.
– Ладно тебе, Питер, я проследил, чтобы они положили груши «Вильямс». Эл говорила, это твои любимые.
Питер закатывает глаза и начинает вставать, видимо, чтобы силой вытолкать Нила из фургона.
– Вот как, Эл говорила, неужели…
Его лицо становится совсем белым, и он шатается, схватившись за живот и произнося слова, которые Нил до сих пор не слышал в его словаре (в частности «ой» и «дерьмо»). Нил, Джонс и Диана одновременно подскакивают его поддержать и едва избегают столкновения головами в духе дурацких комедий.
– Боли в животе? – спрашивает Нил, проскальзывая под локтем Дианы и присаживаясь на колени рядом с креслом Питера.
– Да, – неохотно признает Питер, склонившись набок.
– Давно? – требует Нил.
– С прошлого вечера. После ужина. Думал, это моя плохая стряпня. Ох.
Стряпня Питера правда не очень хорошая, особенно когда он не пытается впечатлить Эл, но это явно не просто несварение. Он даже сидеть прямо не может, ради всего святого. Нил удивлен, что Джонс просто не вызвал скорую – а, ну да. Слежке органов правопорядка полагается быть незаметной, еще одна причина, почему слежка мошенников и лучше, и логичнее.
– Питер, скорее всего, это аппендицит.
Питер устремляет на него гневный взгляд. В сочетании со смертельной бледностью и лихорадочным блеском глаз это весьма тревожное выражение.
– Что-то не помню доктора медицины в твоем списке поддельных степеней.
Нил отмахивается. Не нужно быть гением, чтобы видеть, что что-то серьезно не так, и не будь у Питера идиотски высокой температуры, он бы сам это понял.
– Я быстро нахватываюсь. И даже если это не аппендицит, ты все равно едешь в больницу прямо сейчас. Элизабет меня никогда не простит, если я позволю тебе умереть в ее отсутствие. – Он оборачивается к Джонсу и Диане. – Вы здесь справитесь?
Они встревожено кивают. Питер сдвигает брови.
– О, так ты теперь раздаешь приказы моей команде?
Ну да. Питер всегда главный. Ну, Нил сохраняет за собой право шагнуть вперед и сместить его, когда он явно недееспособен.
– Питер Бёрк, хоть раз в своей жизни ты позволишь командовать кому-то другому. Ясно?
Получается чуть резче, чем он намеревался, потому что брови Джонса подлетают ко лбу. И, может он выглядит чуть более расстроенным, чем бы хотелось, потому что лицо Питера смягчается, и он неловко треплет Нила по плечу.
– Ну ладно. Пошли.
В больнице Нил машет значком Питера, и доктора кидаются к нему со всех ног, особенно когда Нил вбрасывает пару намеков об опасном задании, которое тот отчаянно пытался выполнить, когда свалился (рутинное наблюдение по делу о подделке медицинских страховок – такое скучное, что даже Джонс попытался улизнуть). Питер гневно глядит на него, но кислородная маска и агония не дают ему разрушить момент.
Потом остается только ждать. Нил решает, что правильнее подождать и позвонить Эл, когда у него будут настоящие новости, так что он сидит в комнате ожидания и делает вид, что его интересуют устаревшие журналы «Пипл». Это лучше чем думать о том, как опасен прорвавшийся аппендикс. Вид Питера в таком состоянии потряс Нила сильнее, чем ему хочется признавать. Питер не должен так наплевательски относиться к собственной безопасности – это прерогатива Нила. Питер должен помнить, что он должен вернуться домой к Эл и Сатчмо. Это… это правила.
Сдав смену, появляются Джонс и Диана, и втроем они затевают слегка напряженный разговор, которые ведут даже хорошо знающие друг друга люди, когда волнуются. Очевидно, из правила номер один фургона наблюдения существует неизвестное Нилу исключение; ему сразу становится любопытно, но Джонс и Диана, похоже, наслаждаются своим маленьким секретом, и Нил очень подозревает, что «следствие альфа» по сути значит «это правило недействительно в присутствии Нила Кэффри», что он всецело одобряет. В представлении Нила, вся жизнь, по сути, одно большое следствие альфа.
Кроме того, выходят доктора, и говорят, что с Питером все будет в порядке, и несколько минут Нил всецело готов расстаться со множеством вещей, к которым обычно стремится. К счастью, это ощущение быстро проходит.
Нил знает, что сразу после операции Питер будет заторможенным и странным, так что не заходит сказать привет, а идет домой и звонит Эл.
– Привет, Эл, – беззаботно говорит он. – Питеру только что вырезали аппендикс – какое его любимое блюдо?
– К счастью для тебя, Питер уже позвонил мне из больницы, – иронично отзывается Эл. – Собрался что-то ему протащить контрабандой?
– Это против правил, – благочестиво замечает Нил.
Эл фыркает.
– Ну, его самое портативное любимое блюдо, наверное, сырный стейк – да, лучше не спрашивай, – но после анестезии его всегда тошнит, так что лучше придумай что-нибудь полегче.
Нил представляет, как будет готовить сырный стейк, и содрогается. Куриный суп – традиционное блюдо для больных и, о! можно его дополнить симпатичными кростини. Заметано.
– Я поменяла билеты, – добавляет Эл. – Должна вернуться завтра днем, так что тебе не придется возиться с ним в одиночку слишком долго.
– Не волнуйся, Эл, – серьезно говорит Нил. – У нас здесь все под контролем – он в хороших руках.
– О, я знаю, – говорит Эл. – Но используй свое внушительное воображение и представь себе Питера Берка на несколько дней прикованным к кровати и страдающим от безделья.
– Я встречу тебя в аэропорту, – смиренно говорит Нил.
Эл смеется.
Протащить обед в больницу оказывается просто оскорбительно легко. Нил едва не сдается сам, просто чтобы стало интереснее, но неохотно решает, что это вряд ли его самое громкое преступление, и игра не стоит свеч.
Питер ожидающе поднимает глаза, когда Нил входит, и сразу сосредотачивается на пакете в его руке.
– Эл тебе сказала, что я принесу, да? – ворчит Нил.
Питер ожидающе протягивает руку.
– Она хотела убедиться, что у меня достаточно денег для залога, если тебя поймают.
– Просто уморительно, – кисло говорит Нил, все равно протягивая пакет.
Питер издает смущающие, но лестные звуки над супом и заявляет, что кростини «странные, но хрустящие». Нил наблюдает за ним из на удивление неудобного кресла; он все еще бледен и не может сидеть прямо, но из глаз исчез лихорадочный блеск и движения легкие и без боли. Он выглядит… лучше. Хорошо. Не как идиот, который едва не свалился без сознания в фургоне наблюдения.
– Питер, какое твое самое главное правило?
Питер перестает есть и направляет на Нила один из этих слишком пронзительных взглядов. Нил с напрактикованной легкостью скрывает гримасу – вопрос был слишком внезапен, слишком непоследователен. Нужно было подсунуть его в светскую болтовню, как он делал раньше, вместо того, чтобы задавать в лоб. Теперь Питер знает, что это важно.
Питер опускает ложку.
– В смысле, вообще?
– Угу, – кивает Нил. – Вообще по жизни. Разве не твоя обязанность как моего куратора убедиться, что я понимаю правила цивилизованного общества?
Питер фыркает, но не сводит с ила пристального взгляда. Нил его не провел.
– Я бы сказал… – он долго медлит, внимательно наблюдая за Нилом, – …делай то, что считаешь правильным.
Нил моргает. Он ожидал…ну, честно говоря, чего-то с бОльшим количеством предостережений и, может, со сноской про «не нарушать закон». Правило номер один Питера кажется опасно открытым для интерпретации.
– …пока это законно.
Нил усмехается – вот это другое дело.
– Хочешь знать мое?
Питер настороженно косится на него.
– Ну давай.
– Всегда нарушай правила.
Питер закатывает глаза.
– Тебе не кажется, что нечестно обрушивать парадокс лжеца на человека, оправляющегося от срочной аппендэктомии?
Довольный Нил смеется. Ему нравится, когда Питер забывается и показывает эту пугающе сообразительную сторону.
– Но это законно, и я думал, что это правильно.
Питер угрожающе взмахивает ложкой.
– Если бы суп не был таким вкусным, а я бы уже не съел все тосты, я бы в тебя что-нибудь кинул.
Нил только улыбается своей самой нахальной мошеннической улыбкой и закидывает ноги на кровать Питера. Питер смотрит на него взглядом, от которого Нил всегда задумывается, не упустил ли Питер свое истинное призвание: воспитателя в детском саду.
– Так с чего вдруг тебя так заинтересовали правила?
– Питер, в моей предположительной профессии всегда нужно знать правила. Нельзя попасть в цель, которую не видишь, понимаешь?
– Оружейная метафора? Серьезно? – Питер доедает остатки супа и отставляет контейнер.
Нил пожимает плечами.
– Ну ладно. Ты знаешь, что такое «следствие альфа»?
Питер чуть улыбается.
– Джонс и Диана мне никогда не говорили.
Нил улыбается в ответ.
– Ну так что это?
Питер вздыхает.
– По сути – признание того, что Нил Кэффри поставляется со своим собственным набором правил, и я знаю, что пожалею, что тебе сказал.
Довольный Нил потягивается.
– Знаешь что: я им не скажу, что ты мне сказал, если ты мне кое-что пообещаешь.
– Я уже об этом жалею, – бормочет Питер. – Что ты хочешь?
Нил отбрасывает легкомыслие и пронзает Питера собственным пристальным взглядом.
– Что бы ни произошло, Питер Берк вернется домой к Эл и Сатчмо.
Питер замирает.
– По рукам? – нажимает Нил.
– …по рукам, – со странной грустью соглашается Питер.
Нил удовлетворенно кивает. У правил есть власть, особенно для тех, кто в них верит, и когда кто-то вроде него просит кого-то вроде Питера следовать правилу, это придает ему особый вес. Питер никогда не был настолько небрежен, не по стандартам Нила, но теперь Нил уверен, что он будет вдвойне осторожен.
В конце концов, если ты следуешь правилам, ты в безопасности, а если нарушаешь – ты опасен. Лучше, если Нил будет опасным в этом партнерстве, потому что Нил нарушит все правила кроме одного: защищать людей, о которых ты заботишься.
Ну, и «никогда не иди против сицилийца, когда на кону смерть». Серьезно – это добром не кончается.
Название: Правило номер один
Автор: galaxysoup
Перевод: _Наблюдатель
Оригинал: здесь
Тип: Джен
Жанр: Friendship, Hurt/Comfort, Character Study
Рейтинг: PG-13
Персонажи: Нил, Питер, Элизабет, Диана, Джонс.
Объем: ~ 2 000 слов.
Саммари: Питер бы рассмеялся, услышав это, но Нил Кэффри любит правила.
Спойлеры: нет.
Примечание: Это ремикс фика Следствие альфа, но его прочтение необязательно для понимания этого фика.
читать дальшеПитер бы рассмеялся, услышав это, но Нил Кэффри любит правила. Ну да, отчасти он считает их очаровательными, но еще он искренне уважает власть, которую они в себе несут. Если ты следуешь правилам, ты в безопасности. Если нарушаешь правила – ты опасен. По крайней мере, так считает большинство, а в предположительной профессии Нила мнение большинства обеспечивает серьезный рычаг при надлежащем обращении.
Правила, которые человек уважает больше всего, могут многое рассказать о нем. Когда Нил напрямую спрашивает Моззи об его самом главном правиле, Моззи всегда отвечает: «Никогда не иди против сицилийца, когда на кону СМЕРТЬ!».
Это звучно, это забавно, это мило. Это позволяет Моззи выглядеть безобидным и эксцентричным и совершенно скрывает тот факт, что Моззи когда-то пошел против сицилийца, когда на кону была смерть, и выжил, чтобы рассказать об этом. Потому что, когда он хочет им быть, и при нужной мотивации, Моззи очень, очень опасный человек.
Его второе самое главное правило – «Не доверяй Системе», и это потому, что еще Моззи – законченный параноик. К счастью, Нилу это нравится.
У Кейт Нил долго не спрашивал ее самое главное правило. Если бы Нил когда-нибудь посоветовался с Моззи, тот, циник, сказал бы, что Нил просто не хочет быть разочарован ответом. Если бы Нил когда-нибудь рассказал Питеру – чего он не сделает – Питер бы, наверное, стал тихим и сочувственным и назвал его романтиком с тем теплым взглядом старшего брата, который еще хуже цинизма Моззи.
Они были довольно пьяны, когда Нил наконец набрался храбрости задать вопрос (не тот вопрос, не тогда и теперь уже никогда), в третий раз наполняя старую бутылку Бордо дешевым вином. Кейт задумчиво склонила голову, перебросив волосы через плечо.
– Если тебе приходится показать, что ты на самом деле чувствуешь, по крайней мере, никогда не показывай, насколько сильно ты это чувствуешь, – говорит она.
И поэтому Нил никогда никому не расскажет эту историю.
У Питера, разумеется, много правил. Этого следует ожидать. «Что случилось в фургоне, останется в фургоне. Я здесь главный, спасибо, Нил. Делай так, как я сказал». Нилу еще не удалось заставить его сузить поле до одного. Он подозревает, что это потому, что самое главное правило Питера – защищать, всех без исключения, а такую огромную концепцию нельзя уместить в слова.
Когда Нил спрашивает Эл, она усмехается и говорит:
– Самое важное правило? Если опоздаешь к ужину, Сатчмо получит твою порцию.
Нил не зря восхищается Элизабет.
* * *
Нил сидит в маленьком уличном кафе в пределах своего радиуса, лениво разглядывая своих соседей, когда получает смс от Джонса.
На углу 63-ей и Лекс; Питеру нехорошо. Нужна помощь. К. Д.
Джонс только что нарушил правило номер один фургона наблюдения. Нил не паникует, потому что это правило номер один для неожиданных ситуаций. Он быстро встает, платит по счету и останавливается по пути к фургону купить корзину с фруктами, потому что хорошая легенда – правило номер один, чтобы пролезть куда-то, куда технически тебе не полагается.
Недовольный голос Питера приветствует его, когда он бодро стучит в дверь фургона.
– …черта он здесь делает? Впустите его.
– Что, человек не может случайно навестить своих коллег и друзей с корзиной фруктов? – широко усмехается Нил.
Питер стонет и закрывает лицо рукой.
– Нил…
Ну ладно, может, корзина с фруктами – не самая убедительная легенда, и, может, Нил совсем чуть-чуть паникует. Лицо Питера мертвенно-бледное и блестит от пота. Он выглядит откровенно жутко. Нил прочнее закрепляет ухмылку на лице, чтобы скрыть опасения, и следует правилу номер один для неожиданных осложнений: нахальство – твой друг.
– Ладно тебе, Питер, я проследил, чтобы они положили груши «Вильямс». Эл говорила, это твои любимые.
Питер закатывает глаза и начинает вставать, видимо, чтобы силой вытолкать Нила из фургона.
– Вот как, Эл говорила, неужели…
Его лицо становится совсем белым, и он шатается, схватившись за живот и произнося слова, которые Нил до сих пор не слышал в его словаре (в частности «ой» и «дерьмо»). Нил, Джонс и Диана одновременно подскакивают его поддержать и едва избегают столкновения головами в духе дурацких комедий.
– Боли в животе? – спрашивает Нил, проскальзывая под локтем Дианы и присаживаясь на колени рядом с креслом Питера.
– Да, – неохотно признает Питер, склонившись набок.
– Давно? – требует Нил.
– С прошлого вечера. После ужина. Думал, это моя плохая стряпня. Ох.
Стряпня Питера правда не очень хорошая, особенно когда он не пытается впечатлить Эл, но это явно не просто несварение. Он даже сидеть прямо не может, ради всего святого. Нил удивлен, что Джонс просто не вызвал скорую – а, ну да. Слежке органов правопорядка полагается быть незаметной, еще одна причина, почему слежка мошенников и лучше, и логичнее.
– Питер, скорее всего, это аппендицит.
Питер устремляет на него гневный взгляд. В сочетании со смертельной бледностью и лихорадочным блеском глаз это весьма тревожное выражение.
– Что-то не помню доктора медицины в твоем списке поддельных степеней.
Нил отмахивается. Не нужно быть гением, чтобы видеть, что что-то серьезно не так, и не будь у Питера идиотски высокой температуры, он бы сам это понял.
– Я быстро нахватываюсь. И даже если это не аппендицит, ты все равно едешь в больницу прямо сейчас. Элизабет меня никогда не простит, если я позволю тебе умереть в ее отсутствие. – Он оборачивается к Джонсу и Диане. – Вы здесь справитесь?
Они встревожено кивают. Питер сдвигает брови.
– О, так ты теперь раздаешь приказы моей команде?
Ну да. Питер всегда главный. Ну, Нил сохраняет за собой право шагнуть вперед и сместить его, когда он явно недееспособен.
– Питер Бёрк, хоть раз в своей жизни ты позволишь командовать кому-то другому. Ясно?
Получается чуть резче, чем он намеревался, потому что брови Джонса подлетают ко лбу. И, может он выглядит чуть более расстроенным, чем бы хотелось, потому что лицо Питера смягчается, и он неловко треплет Нила по плечу.
– Ну ладно. Пошли.
* * *
В больнице Нил машет значком Питера, и доктора кидаются к нему со всех ног, особенно когда Нил вбрасывает пару намеков об опасном задании, которое тот отчаянно пытался выполнить, когда свалился (рутинное наблюдение по делу о подделке медицинских страховок – такое скучное, что даже Джонс попытался улизнуть). Питер гневно глядит на него, но кислородная маска и агония не дают ему разрушить момент.
Потом остается только ждать. Нил решает, что правильнее подождать и позвонить Эл, когда у него будут настоящие новости, так что он сидит в комнате ожидания и делает вид, что его интересуют устаревшие журналы «Пипл». Это лучше чем думать о том, как опасен прорвавшийся аппендикс. Вид Питера в таком состоянии потряс Нила сильнее, чем ему хочется признавать. Питер не должен так наплевательски относиться к собственной безопасности – это прерогатива Нила. Питер должен помнить, что он должен вернуться домой к Эл и Сатчмо. Это… это правила.
Сдав смену, появляются Джонс и Диана, и втроем они затевают слегка напряженный разговор, которые ведут даже хорошо знающие друг друга люди, когда волнуются. Очевидно, из правила номер один фургона наблюдения существует неизвестное Нилу исключение; ему сразу становится любопытно, но Джонс и Диана, похоже, наслаждаются своим маленьким секретом, и Нил очень подозревает, что «следствие альфа» по сути значит «это правило недействительно в присутствии Нила Кэффри», что он всецело одобряет. В представлении Нила, вся жизнь, по сути, одно большое следствие альфа.
Кроме того, выходят доктора, и говорят, что с Питером все будет в порядке, и несколько минут Нил всецело готов расстаться со множеством вещей, к которым обычно стремится. К счастью, это ощущение быстро проходит.
Нил знает, что сразу после операции Питер будет заторможенным и странным, так что не заходит сказать привет, а идет домой и звонит Эл.
– Привет, Эл, – беззаботно говорит он. – Питеру только что вырезали аппендикс – какое его любимое блюдо?
– К счастью для тебя, Питер уже позвонил мне из больницы, – иронично отзывается Эл. – Собрался что-то ему протащить контрабандой?
– Это против правил, – благочестиво замечает Нил.
Эл фыркает.
– Ну, его самое портативное любимое блюдо, наверное, сырный стейк – да, лучше не спрашивай, – но после анестезии его всегда тошнит, так что лучше придумай что-нибудь полегче.
Нил представляет, как будет готовить сырный стейк, и содрогается. Куриный суп – традиционное блюдо для больных и, о! можно его дополнить симпатичными кростини. Заметано.
– Я поменяла билеты, – добавляет Эл. – Должна вернуться завтра днем, так что тебе не придется возиться с ним в одиночку слишком долго.
– Не волнуйся, Эл, – серьезно говорит Нил. – У нас здесь все под контролем – он в хороших руках.
– О, я знаю, – говорит Эл. – Но используй свое внушительное воображение и представь себе Питера Берка на несколько дней прикованным к кровати и страдающим от безделья.
– Я встречу тебя в аэропорту, – смиренно говорит Нил.
Эл смеется.
* * *
Протащить обед в больницу оказывается просто оскорбительно легко. Нил едва не сдается сам, просто чтобы стало интереснее, но неохотно решает, что это вряд ли его самое громкое преступление, и игра не стоит свеч.
Питер ожидающе поднимает глаза, когда Нил входит, и сразу сосредотачивается на пакете в его руке.
– Эл тебе сказала, что я принесу, да? – ворчит Нил.
Питер ожидающе протягивает руку.
– Она хотела убедиться, что у меня достаточно денег для залога, если тебя поймают.
– Просто уморительно, – кисло говорит Нил, все равно протягивая пакет.
Питер издает смущающие, но лестные звуки над супом и заявляет, что кростини «странные, но хрустящие». Нил наблюдает за ним из на удивление неудобного кресла; он все еще бледен и не может сидеть прямо, но из глаз исчез лихорадочный блеск и движения легкие и без боли. Он выглядит… лучше. Хорошо. Не как идиот, который едва не свалился без сознания в фургоне наблюдения.
– Питер, какое твое самое главное правило?
Питер перестает есть и направляет на Нила один из этих слишком пронзительных взглядов. Нил с напрактикованной легкостью скрывает гримасу – вопрос был слишком внезапен, слишком непоследователен. Нужно было подсунуть его в светскую болтовню, как он делал раньше, вместо того, чтобы задавать в лоб. Теперь Питер знает, что это важно.
Питер опускает ложку.
– В смысле, вообще?
– Угу, – кивает Нил. – Вообще по жизни. Разве не твоя обязанность как моего куратора убедиться, что я понимаю правила цивилизованного общества?
Питер фыркает, но не сводит с ила пристального взгляда. Нил его не провел.
– Я бы сказал… – он долго медлит, внимательно наблюдая за Нилом, – …делай то, что считаешь правильным.
Нил моргает. Он ожидал…ну, честно говоря, чего-то с бОльшим количеством предостережений и, может, со сноской про «не нарушать закон». Правило номер один Питера кажется опасно открытым для интерпретации.
– …пока это законно.
Нил усмехается – вот это другое дело.
– Хочешь знать мое?
Питер настороженно косится на него.
– Ну давай.
– Всегда нарушай правила.
Питер закатывает глаза.
– Тебе не кажется, что нечестно обрушивать парадокс лжеца на человека, оправляющегося от срочной аппендэктомии?
Довольный Нил смеется. Ему нравится, когда Питер забывается и показывает эту пугающе сообразительную сторону.
– Но это законно, и я думал, что это правильно.
Питер угрожающе взмахивает ложкой.
– Если бы суп не был таким вкусным, а я бы уже не съел все тосты, я бы в тебя что-нибудь кинул.
Нил только улыбается своей самой нахальной мошеннической улыбкой и закидывает ноги на кровать Питера. Питер смотрит на него взглядом, от которого Нил всегда задумывается, не упустил ли Питер свое истинное призвание: воспитателя в детском саду.
– Так с чего вдруг тебя так заинтересовали правила?
– Питер, в моей предположительной профессии всегда нужно знать правила. Нельзя попасть в цель, которую не видишь, понимаешь?
– Оружейная метафора? Серьезно? – Питер доедает остатки супа и отставляет контейнер.
Нил пожимает плечами.
– Ну ладно. Ты знаешь, что такое «следствие альфа»?
Питер чуть улыбается.
– Джонс и Диана мне никогда не говорили.
Нил улыбается в ответ.
– Ну так что это?
Питер вздыхает.
– По сути – признание того, что Нил Кэффри поставляется со своим собственным набором правил, и я знаю, что пожалею, что тебе сказал.
Довольный Нил потягивается.
– Знаешь что: я им не скажу, что ты мне сказал, если ты мне кое-что пообещаешь.
– Я уже об этом жалею, – бормочет Питер. – Что ты хочешь?
Нил отбрасывает легкомыслие и пронзает Питера собственным пристальным взглядом.
– Что бы ни произошло, Питер Берк вернется домой к Эл и Сатчмо.
Питер замирает.
– По рукам? – нажимает Нил.
– …по рукам, – со странной грустью соглашается Питер.
Нил удовлетворенно кивает. У правил есть власть, особенно для тех, кто в них верит, и когда кто-то вроде него просит кого-то вроде Питера следовать правилу, это придает ему особый вес. Питер никогда не был настолько небрежен, не по стандартам Нила, но теперь Нил уверен, что он будет вдвойне осторожен.
В конце концов, если ты следуешь правилам, ты в безопасности, а если нарушаешь – ты опасен. Лучше, если Нил будет опасным в этом партнерстве, потому что Нил нарушит все правила кроме одного: защищать людей, о которых ты заботишься.
Ну, и «никогда не иди против сицилийца, когда на кону смерть». Серьезно – это добром не кончается.
@темы: Перевод, Персонажи: Нил, Персонажи: Питер, Персонажи: Элизабет, Фанфики
-
-
02.12.2014 в 00:21Спасибо за перевод!
-
-
04.12.2014 в 14:10-
-
06.12.2014 в 12:50