пессимист (с) ЛЛ
Название: «Мужчина в шляпе» Джеффри Нульера
Автор: sam-storyteller
Переводчик: belana
Бета: Ksandria
Ссылка на оригинал: ссылка
Разрешение на перевод есть
Рейтинг: PG
Саммари: в ходе рутинного расследования похищения произведений искусства отпечатки пальцев Нила обнаружены на украденной картине. Нил клянется, что никогда не крал Нульера, но это лишь часть правды…
читать дальше
– Кража произведений искусства, – открыл совещание Питер. Все посмотрели на Нила.
– Что? Я ничего не крал, – он поднял руки. – Не стреляйте, я не виноват.
– Откуда ты знаешь? – спросил Джонс.
– Я никогда не воровал предметы искусства, – спокойно ответил Нил и ухмыльнулся Питеру. Тот вздохнул.
– Нил не тот, кого мы ищем, – Питер передал несколько папок Диане. Она взяла одну, остальные передала дальше.
– Конечно, я не... Откуда ты знаешь? – Нил повернулся к Питеру.
– Проверил твой браслет, – ухмыльнулся Питер. Нил застонал и разочарованно откинулся на спинку стула. В этот момент Джонс бросил ему папку с материалами дела. – Эй, ты должен радоваться, эта штука дает железное алиби.
– По-английски это называется «вторжение в частную жизнь», – ответил Нил.
– Говорит человек, который не так давно влезал в чужие дома ради удовольствия. В своем глазу бревна не видишь? – сказал Питер. Нил замолчал. – Вернемся к делу. У нас есть кража произведений искусства.
– Дега, два не слишком известных Пикассо и три картины некоего Джеффри Нульера, – хмыкнула Диана, изучая материалы дела.
– Нульера? – удивился Нил и открыл свою папку. – Да что вы говорите.
– Вот теперь тебе интересно, – заметил Питер. – Итак, кража со взломом в верхнем Вест-сайде. Полиция уже собрала улики, но их там не много. Они передают дело нам, потому что один из Нульеров выплыл за пределами штата. Новый владелец из Бостона говорит, что купил картину в Нью-Йорке, так что мы ищем скупщика, охотящегося за Дега, Пикассо и Нульером.
– Интересная подборка, – протянул Нил. – Я бы хотел встретиться с первым хозяином.
– Это хорошо, потому что именно туда мы и направляемся, – кивнул Питер. – Диана, я хочу, чтобы ты и Джонс поговорили с местными владельцами галерей. Посмотрите, не интересовался ли кто нашими художниками. Подергайте за веревочки.
– Я тоже могу поспрашивать, – предложил Нил.
– Не забегай вперед, сначала надо поговорить с владельцем картин. Удостовериться, что это не махинация со страховкой, – сказал Питер.
– У нас есть расследование, – ухмыльнулся Нил и нацепил шляпу на голову.
Коллекционер, Ричард Трамбалл, оказался брокером среднего возраста, заработавшим деньги в интернете и рано вышедшим на пенсию. Когда Питер и Нил вошли в его гостиную, Трамбалл поприветствовал их с энтузиазмом, который быстро сменился на нечто, очень похожее на замешательство. Питер списал это на обычную реакцию обывателя на появление агента ФБР, да ещё с консультантом, и попросил показать галерею.
– У меня их две, – объяснил Трамбалл, вышагивая по просторному, ухоженному дому. – Галерея скульптур выходит окнами на север, а картинная галерея ведет к ней. По вечерам в картинной галерее потрясающее освещение.
– Ни одна из скульптур не пострадала? – спросил Питер.
– Они слишком тяжелые, чтобы унести во время кражи со взломом, – встрял Нил.
– Похоже на то, – согласился Трамбалл. – Оба Пикассо – это небольшие эскизы, а Дега вырезали из рамы. Две работы Нульера – новые приобретения, их еще не успели вставить в рамы.
– Но все картины были застрахованы? – уточнил Питер.
– Да, конечно. Нульер стоил гораздо меньше Дега и Пикассо, но стоимость его работ резко возросла за последние пять лет.
– Нульер ведь исчез, да? – поинтересовался Нил.
– Почти пять лет назад, сейчас он только начал опять продаваться. Как правило, я не покупаю работы живущих художников, но картины Нульера обладают некоей притягательностью, которую невозможно игнорировать, – пояснил Трамбалл и посмотрел на Питера в смятении. Питер искоса глянул на Нила – Кеффри странно ухмылялся. Он как будто хотел задать ещё вопрос, но сдерживал себя. Питер задумался, не подделывал ли Нил Нульера. Фальсификация работ живых художников редкость, но Нил тоже уникален.
– Вот, мы пришли, – печально добавил Трамбалл, указав на пустую стену с несколькими крючками на уровне глаз. – Моя разоренная галерея.
– Нил?
– Я тут послоняюсь, – отозвался Кеффри. – Проверю подходы к зданию. Они разбили стекло? – спросил он, указывая на окно на другом конце комнаты.
– Да, – ответил Трамбалл. Нил поспешил провести осмотр, а Питер изучал крючки, будто они могли стать источником вдохновения.
– Есть ли что-нибудь особенное в этих картинах? – спросил он. – Они как-нибудь друг с другом связаны?
– С ходу ничего в голову не приходит... Разве что Дега оказал большое влияние на Нульера. Поэтому мы и повесили их рядом. Есть определенные цветовые отголоски между Пикассо и Дега, но они не были куплены на одном аукционе или у одного продавца. И не были застрахованы в одной компании.
– А почему Нульер? – спросил Нил, свесившись из окна и разглядывая газон.
– Простите? – не понял Трамбалл. Нил влез обратно в комнату.
– Ну, его легче продать, но он не так дорого стоит. Зачем брать Дега и Пикассо – которых трудно сбыть – и Нульера?
– Начальный капитал, – ответил Питер. – Можно толкнуть Нульера, на эти деньги пережить самое горячее время, а потом попытаться закинуть удочки на продажу более дорогих картин.
– Что объясняет, почему Нульер всплыл первым, – задумчиво кивнул Нил. – Диана и Джонс должны сосредоточиться на тех, кто охотится за Нульером. Кроме того, надо связаться с другими владельцами Нульера.
– Составь список, начинай их обзванивать, – сказал Питер, но Нил уже набирал какой-то номер. – Мистер Трамбалл, у вас есть фотографии картин?
– Конечно, в документах по страховке, – ответил тот. Он пристально посмотрел на Питера, потом отправился искать нужную папку. Бёрк достал телефон и набрал номер Дианы.
– Босс, вы очень вовремя, – сказала она, сняв трубку. – Думаю, вам надо вернуться сюда.
– Что происходит?
– Джонс нашел аукцион, где выставлены два Нульера. Мы ищем не эти, но мы получили подтверждение, что оба полотна находятся в частных коллекциях. Те, что выставлены на продажу, вероятно, подделки.
– Подделки, говорите? – протянул Питер. – Что вообще происходит? Кто этот Нульер?
– Хороший вопрос. Он затворник, возможно, любитель перформансов. Его картины отправляются на склад аукционного дома, а оплата – на банковский счет в Швейцарии. Мы пытаемся выбить из швейцарцев информацию о лицах, имеющих доступ к счету...
– Ну, удачи, – вздохнул Питер.
– Угу. Поэтому я хочу, чтобы Нил посмотрел на полотна, подтвердил, что это подделки, а настоящие картины висят, где им положено.
Питера посмотрел на Нила, который отбирал фотографии вместе с Трамбаллом.
– Мы едем.
– Подделка Нульера, – в голосе Нила звучало почти восхищение, а носом он едва не упирался в холст, стоявший на мольберте. Это была часть диптиха ночных пейзажей; темные силуэты домов и деревьев на переднем плане, золотисто-алый закат – на заднем, всё не в фокусе, как у импрессионистов. – Смелый ход. Работа неплохая, но это определенно подделка.
– Откуда ты знаешь? – спросил Джонс. Нил молчал. – Кеффри?
– Ну... Мазки, тени, неуверенная рука, – Нил не стал вдаваться в детали.
– Нил, – протянул Питер, потому что он прекрасно знал эту интонацию «я скрываю что-то для вашего же блага» у Кеффри.
– Клянусь, Питер, я никогда не подделывал Нульера, – сказал Нил, не отрывая взгляда от картины. – Мы можем связаться с продавцом?
– Полотна купил аукционный дом, – смущенно сказала сотрудница компании. – Вся сделка была осуществлена через интернет.
– Сообразительный, – прошептал Нил. – Он продал что-нибудь ещё?
– Нет, только эти. – Нил выпрямился и повернулся к Питеру:
– Кто-то охотится на Нульера.
– Новая теория, – задумчиво сказал Питер. – А Дега и Пикассо?
– Дымовая завеса. Может, дополнительный бонус. Но в таком случае... – он нахмурился. – Зачем продавать картину, если пытаешься собрать коллекцию?
– Мы выясним. Итак, – Питер протянул девушке визитную карточку. – Свяжитесь с моим офисом по поводу расследования. Мы будем держать вас в курсе дел. А пока заполните документы для страховой компании.
Та кивнула и печально посмотрела на визитку.
– Мы так радовались, когда их получили.
– Нульер хотя бы жив, – успокоил её Нил. – Может, ещё что-нибудь нарисует.
Вернувшись в бюро, Нил начал звонить, а Питер встретился с Дианой и Джонсом в своем офисе.
– Итак, мы расследуем кражу, подделку произведений искусства и, возможно, какое-то невразумительное преследование, – сказал он, листая документы по делу. – Что мы знаем о Нульере?
– Зовут Джеффри Нульер, – ответила Диана и передала Питеру распечатку. – Собственно, всё. Он застенчивый.
– «Застенчивый» – не то слово, – добавил Джонс. – Никогда не дает интервью, с ним никто не встречался. Он оставляет картины на складе и уходит.
– Его первая работа была выставлена и продана в галерее Монмаунт в Эль-Пасо, – продолжила Диана. – В музее МакНея в Сан-Антонио хранятся две его работы. Остальные – предположительно, в частных коллекциях.
– Предположительно?
– У него нет агента. Он популярен, но его картины сложно отследить. Мы не знаем, в каких галереях были его полотна, поэтому не может просчитать, сколько их продано. – Диана разложила на столе серию фотографий: два портрета и пейзаж из коллекции Трамбалла. – Почти пять лет назад Нульер исчез совсем, насколько мы можем судить, за это время он не продал и не создал ни одного полотна. За последние три месяца появились три картины, Трамбалл купил две из них. – Она показала ещё одну фотографию. – Эта висит в музее Метрополитан.
– Они нарасхват, – Питер разглядывал портреты, украденные у Трамбалла. На одном была изображена рыжеволосая молодая женщина на зеленом фоне, на другом – таинственно улыбающийся мужчина в шляпе, опущенной на глаза.
– Картина заимствована у частного владельца, – пояснила Диана. – Мы пытаемся узнать имя прямо сейчас.
Питер замолчал и посмотрел через плечо на Нила, который разговаривал по телефону, ухмылялся и иногда смеялся.
– Если никто не знает, куда и кому их продали, – произнес он, – с кем разговаривает Нил?
– Он проверяет список владельцев? – предположил Джонс, не оборачиваясь.
– Думаешь, у него есть информация?
– Может, у него есть связи, но думаю, здесь что-то серьезней, – сказал Питер. Нил повесил трубку, почти бегом пересёк комнату и поднялся по ступенькам, размахивая блокнотом.
– Пятнадцать Нульеров найдены, – он сиял как медный грош. – Я велел владельцам перепроверить охранные системы. МакНей снимает свою картину с экспозиции и убирает в хранилище. Какой-то аукционный дом в Джерси уже получил запросы на их Нульера. Цены на него растут на глазах, они будут беречь его как зеницу ока.
– Нил, – спокойно спросил Питер. – Сколько полотен написал Нульер?
– Включая последние три? Двадцать пять.
– Откуда ты знаешь?
– Просто знаю, – отмахнулся Нил. – Итак, пятнадцать найдены, две картины в хранилище МакНея, одна в Метрополитан, одна в аукционном доме, три украдены у Трамбалла, остаются три, находящиеся не известно где. Найти их?
– Удивительно, что ты ещё их не обнаружил, – протянул Питер. Нил нахмурился:
– Что я такого сделал?
– Ничего, – Питер покачал головой. – Ладно, давайте работать с гипотезой, что некто пытается выкрасть всего Нульера. Поставь себя на его место. Какой твой следующий шаг?
– Музей Метрополитан, – быстро ответил Нил. – У них поганая охранная система. Не то чтобы я проверял, – торопливо добавил он. – Если бы я пытался разозлить автора, то украл бы самую известную работу. То есть ту, что выставлена в Метрополитан.
– Организовать слежку? – спросила Диана.
– Только не фургон, – застонал Нил.
– Да, – ответил Питер.
– Пожалуйста, пожалуйста, не заставляй меня в этом участвовать, – влез Нил.
– Он ноет, – не удержался Джонс.
– Видите? Джонс говорит, я ною. Да ты даже не слышал, как я ною, – добавил он.
– Я будто воспитатель в детском саду, – вздохнул Питер. – Ладно. Диана, Джонс, организуйте слежку за музеем Метрополитан. Выясните, кто владелец чертовой картины. Нил, отправляйся домой и подумай о том, какой я добрый человек, что не отправил тебя ночевать в фургон.
– Уже, – усмехнулся Нил.
Питер задумчиво наблюдал, как Кеффри уходит.
– Джонс?
– Проследить за ним?
– Читаешь мои мысли.
В тот вечер Нил никуда не выходил (Джонс работал тщательно), данные браслета это подтверждали. Утром картина из Метрополитан находилась там, где должна была.
К несчастью, Нил – нет.
У Питера зазвонил телефон в шесть утра.
– Что? – спросил он, когда, наконец, смог найти телефон и снять трубку.
– Нила арестовали, – сообщил Джонс.
– Опять? – застонал Питер. – Что на этот раз?
– Криминалисты только что закончили работать с найденной картиной Нульера. И нашли на ней его отпечатки.
– Ну, Нил, – вздохнул Питер. – Ладно. Там полиция или маршалы?
– Полиция.
– Задержи их. Помаши значком, побей себя кулаком в грудь. Скажи, что Нил никуда не поедет, пока ответственный за него офицер не увидит все улики. Дом Джун?
– Да.
На заднем плане раздался голос Нила:
– Это Питер? Скажи ему, это не то, чем кажется!
– Это не то, чем кажется, – выпалил Нил, когда Питер вошел в комнату. Бёрк оглянулся: там же находились полдюжины патрульных и два детектива.
– Кажется, тебя арестовывают за кражу века, – прокомментировал он. – Ребята, мне надо поговорить с ним с глазу на глаз.
Нил, будучи в растрепанных чувствах, позволил вытащить себя на терассу, где Питер усадил его на стул.
– Ты когда-либо крал или организовывал кражу картин Нульера?
– Нет, – с чувством ответил Нил.
– Подделывал?
– Я никогда не подделывал Нульера, – возмутился Нил.
– Ты можешь объяснить, как твои отпечатки оказались на украденной картине? – спросил Питер.
Нил уставился на него.
– На меня из-за этого надели наручники?
– Полицейские криминалисты нашли твои отпечатки на картине, – пояснил Питер. У Нила остекленел взгляд, а потом Кеффри захохотал. – Нил, это не шутка!
– О боже, я знаю, но это смешно, – ответил Нил, всхлипывая. – Это очень смешно, и у меня большие проблемы.
– Что ты натворил? – не выдержал Питер.
– Долговременная махинация только что тяпнула меня за задницу, – покачал головой Нил, усмехаясь. – Я не крал картины Нульера. Я их нарисовал.
– Ты сказал, что не подделывал Нульера...
– Не подделывал. Они мои. Джеффри Нульер – псевдоним, – заявил Нил.
Питер почувствовал, как кипят его мозги. Эта фраза меняла всё. Питер ненавидел, когда Нил так делал – ляпнет или сделает что-нибудь, что в корне меняет правила игры. Базовые предположения переставали быть основой дела. Всё приходилось переписывать.
Во взгляде Нила читалась тревога.
– Слушай, это просто дурацкие картины, которые я рисовал, когда мне было скучно, – добавил он.
Питер вспомнил список стандартных ответов на такие вот ситуации и выбрал подходящий:
– Если ты мне врешь...
– Честное слово, не вру, – Нил замотал головой. – Мои отпечатки оказались на картине, потому что я её нарисовал. Поэтому я знал, что аукционный дом приобрел подделки. Именно поэтому я знаю владельцев полотен. Я присматриваю за своими работами.
– Ты Джеффри Нульер.
– Собственной персоной, – заулыбался Нил.
Питер всё ещё сомневался, но поддался искушению и спросил:
– Что это за идиотская махинация?
– Слушай, я продал две картины из галереи Эль-Пасо. Получил хорошие деньги, поэтому нарисовал ещё парочку, когда было нечего делать. Потом ситуация… вышла из-под контроля. Когда мне становилось скучно, я рисовал от лица Нульера, забрасывал результат в какую-нибудь галерею, просил их это продать, а деньги перевести на мой счет. У меня нет доступа к тому швейцарскому счету, потому что Моззи всё заблокировал, когда меня арестовали... – Нил покачал браслетом на лодыжке. – ...я же не могу прийти в тот банк, да? Потому деньги лежат там. Вторая корзина с яйцами. Запасной аэродром. Как ни назови, дело не в деньгах. Весь интерес в обмане, Питер. Суметь продать собственную работу. Поддержать мистификацию по имени Джеффри Нульер.
– Ушам не верю, – сказал Питер.
– Я могу всё доказать.
– Как?
– Я подписал их своим именем, – объяснил Нил. – Сними наручники, и я тебе покажу.
Питер не снял с него наручники, пока они не добрались до офиса куратора Метрополитан, где находилась заимствованная картина. Строго говоря, это был неплохой зимний пейзаж с костром и дымом, поднимающимся в темное небо.
– Ну, кто владелец? – спросил Питер, расстегивая наручники.
– Джун, – ответил Нил. – Я ей подарил. Сказал, что знаком с автором. Думаю, она подозревает, что автор я.
– Джун умна, так что вероятно, так и есть, – кивнул Питер. Бёрк глянул на куратора – она кивком подтвердила слова Нила. Кеффри помассировал запястья, взял картину в руки и прислонил к окну. Он разглядывал её сбоку и сверху, немного поменял угол наклона.
– Каждая картина Нульера подписала, – он указал на правый нижний угол, где отчётливо читалось «Дж. Нульер». – Но моё имя тоже есть на всех.
– Предосторожность? – спросил Питер.
– Тщеславие, – ответил Нил. Он взял Питера за плечо и поставил у стены, чтобы он смотрел на полотно сбоку. – Подпись видно, только если смотреть на картину под углом при хорошем освещении.
Питер прищурился. С такого ракурса объекты на картине были почти неразличимы, но завитки дыма от костра будто тянулись по всей картине...
Складываясь в имя. Нил Кеффри.
– Клёво, да? – Нил самодовольно прислонился к стене по другую сторону от картины.
– Это проясняет несколько моментов, – ответил Питер. – Но не поможет поймать преступника.
– Зависит от точки зрения, – возразил Нил. Питер ждал продолжения. – Цель краж – выманить Нульера, так? По нашей гипотезе? Так что если Нульер, скажем, организует выставку в Метрополитан, где впервые покажет новую работу...
– Это привлечёт воров, – Диана закончила мысль. – Как мы их будем ловить?
– На живца, – ответил Нил. – Одна из картин будет привлекательна своей доступностью. Слушайте, я могу всё устроить, я знаю, где картины. Я могу выпросить их у хозяев для выставки.
– Это значит поставить – и мне больно это говорить – произведения искусства под удар, – протянул Питер. – Какая картина будет приманкой?
– Я автор, – сказал Нил тоном, предполагающим, что Питер плохо соображает. – Я могу нарисовать ещё одну.
Когда все уселись в машину и направлялись в офис, Нил бросал на Питера косые взгляды.
– В этом нет ничего противозаконного, – сказал он. – Подписывать картину чужим именем запрещено, только если это подделка. Мои картины подлинные, и продаются в легальных галереях, налоги на сделки уплачены, и всё такое.
– Ты нарисовал двадцать пять полотен за последние сколько, десять лет?
– Скорее двенадцать. Хотя восемь лет до ареста будет ещё точнее.
– Ты заварил всё это в семнадцать лет?
– Многие великие художники начинают рано рисовать, – начал увиливать Нил.
– Многие великие художники не получили прижизненное признание, – отрезал Питер.
– То есть, ты согласен, что я великий художник?
– То есть, ты согласен, что у меня есть художественный вкус?
– Ты не любишь ничего, созданного после восемнадцатого века, – пожаловался Нил. – Ты уверен, что поп-арт – это надувательство. Ты назвал Хаустенберга мультяшным.
– Поп-арт – это надувательство. Единственная разница – я не могу никого за это арестовать. – Он посмотрел на Нила. – Ну что, когда ты выйдешь в свет?
– Что? – Кеффри повернулся лицом к Питеру.
– Когда расскажешь миру, что ты автор этих картин?
– Зачем? – удивился Нил. – Деньги за них я уже получил.
– Получишь ещё репутацию и славу. И то, и другое ты очень любишь, – объяснил Питер.
– О да, я хочу, чтобы весь Нью-Йорк был в курсе, что Джеффри Нульер – осужденный преступник, работающий на ФБР, – сказал Нил. – Спасибо, обойдусь. Почему ты решил, что мне интересна известность?
– Да ладно, Нил. Тебе нравится внимание. Ты живешь ради этого. Когда я за тобой гонялся, ты делал всё, за исключением добровольной сдачи полиции, чтобы быть в центре внимания.
– Мне нравится твоё внимание, – ответил Нил. – Да, я люблю, когда меня замечают. Но не люблю, когда меня не могут не заметить. Существует искусство маскировки, Питер, и слава знаменитого художника, понимаешь ли, мне совершенно ни к чему.
Питер поморщился, отстукивая ритм на руле.
– Семьдесят штук. Ранний Нульер, украденный у Трамбалла, оценивается в семьдесят штук. Сколько ты получил за две другие картины?
– Не знаю, – пожал плечами Нил – Питер бросил на него строгий взгляд. – Правда. Я оставлял их в галерее с номером автоответчика и не смотрел, за сколько их продавали. Вся информация должна быть в файле. Вычти сорок процентов комиссии галереи, остальное моё. Но я уже говорил, дело не в деньгах.
– А о чём тогда? Только не говори, что это искусство ради искусства или что тебе было скучно, не трать моё время попусту, – сказал Питер. Нил задумался, потом заговорил.
– Иногда... я вижу нечто, что я хочу нарисовать. Я имитатор, не художник, но иногда меня что-то цепляет. Я рисую, наваждение рассеивается, картина продается. Всё. Это очищение.
– Ты прямо гений, одолеваемый демонами, – сказал Питер.
– Ты ранишь мою душу, – ответил Нил и рассмеялся. – Да ладно, Питер, это же забавно.
– Ситуация станет забавной, когда мы поймаем человека, который крадёт и подделывает твои картины, – ответил Питер. – Сейчас это расследование. Ты пойдешь к себе и займешься организацией выставки, а когда закончишь, я отвезу тебя домой, и ты сядешь рисовать.
– Надо будет сначала заехать в магазин за красками.
– Я не понимаю, почему ты всё ещё здесь, – сказал Нил четыре часа спустя. Он стоял перед мольбертом, скрестив руки на груди. Питер расставлял контейнеры с едой из ближайшего ресторанчика на столе.
– Хочу посмотреть, как ты работаешь, – Питер открыл один из контейнеров и съел кусочек курицы. – Эти файлы я могу почитать и здесь, и у себя, но Элизабет всё равно дома нет...
– Хочешь посмотреть, как я работаю, – повторил Нил ровным голосом.
– Всё, что ты делаешь, меня завораживает, – сказал Питер с напускной серьёзностью. – Это стало делом моей жизни. Годы исследований...
– Ладно, ладно, Дидро, я понял, – Нил разложил кисти и распаковал краски, выбранные в магазине. Кеффри уже переоделся в спортивные штаны и футболку. Он выглядел сбитым с толку.
– Стесняешься, Кеффри? – поинтересовался Питер, насыпая жареный рис в тарелку.
– Решаю, что рисовать, – ответил Нил, принимая вызов. – Мои картины называли любовным посланием к сверхъестественному, – протянул он, крутя в руках кусочек угля. – Ты знаешь, кто такой Илья Репин?
– Он нарисовал портрет Ивана Грозного и его сына Ивана, – усмехнулся Питер.
– Репин был мастером намёков, – Нил начал водить углем по холсту. – Ты когда-нибудь видел картину?
– Репродукции, да, – ответил Питер.
– Иван Васильевич, – задумчиво сказал Нил, не прекращая делать набросок. – Первый русский царь, обнимающий своего мертвого сына.
– Которого он же и убил, – добавил Питер.
– Ты знаешь историю картины?
Питер откинулся на спинку стула.
– Немного. Картина настолько лишила Абрама Балашева душевного равновесия, что он пытался её уничтожить. Он успел сделать несколько порезов, прежде чем его скрутили.
– Абрам Балашев был болен на голову, – поправил Питера Нил. – Но он и правда выбрал особо неприятную картину для воплощения своих нездоровых фантазий. Ходят упорные слухи, что некоторые совершают самоубийство, увидев это полотно.
– Ты не можешь подделать портрет Ивана Грозного с сыном, – сказал Питер.
– Вообще-то могу. Просто мне нельзя, – Нил оглянулся через плечо и ухмыльнулся. На холсте появились очертания слегка наклонённой головы. – Представь, что значит обладать такой властью. Рисовать нечто, сводящее других с ума. – Он шагнул назад и несколько раз в задумчивости подбросил уголёк. – Представь, что ты можешь нарисовать картину, воздействующую напрямую на подсознание и вызывающую необъяснимую реакцию.
– Ты именно такого эффекта собираешься добиться? – поинтересовался Питер.
– Может, я просто хочу напугать до икоты того, кто на меня охотится, – отозвался Нил, отложил уголёк, взял в руки палитру и начал смешивать цвета. Питер достал одну из папок, принесённых из офиса, и приложил все усилия, чтобы не заляпать её содержимое жареным рисом.
Периодически он поглядывал на художества Нила: голова становилась все более похожа на себя, на холсте проступало мужское лицо со скошенным подбородком на небесно-голубом фоне. Один раз Нил отступил, чтобы оценить свою работу, а Питер увидел голубой глаз, смотрящий на него с полотна. Бёрк быстро отвернулся, обрадовавшись, что Нил закрывал собой значительную часть картины.
Он читал материалы одного старого дела, когда Нил плюхнулся на соседнее кресло, взял упаковку с едой и начал есть.
– Ну как тебе? – спросил он, указывая на картину за своей спиной.
– Ты быстро работаешь, – ответил Питер, не испытывая особого желания отрываться от бумаг.
– Иногда приходится. Приходилось, – поправился Нил. – Предположительно. Посмотри на результат, Дидро, что думаешь?
Питер неохотно оторвался от бумаг…
И обнаружил, что смотрит на жесткого и разгневанного Нила Кеффри.
– Господи, – выпалил он. – Жуть какая.
– Правда? – Нил был доволен собой. Он повернулся к картине. – Я не могу объективно оценить собственное лицо. Как тебе глаза?
Глаза были ярче, чем задний фон, и светились сдерживаемым гневом. Питер переводил взгляд с полотна на Нила и обратно и размышлял, не ошибался ли он все девять лет, не считая Нила опасным.
– Нормально. – Питер отвернулся от яростного взгляда с картины. – Но я думал, ты уже делал автопортрет.
Нил озадаченно нахмурился.
– Нет. С чего ты взял?
Питер взял в руки файл с материалами по делу Трамбалла и вытащил одну фотографию.
– Вот эта. Это разве не ты? – На фотографии был «Мужчина в шляпе».
– Нет, это не я, – рассмеялся Нил. – Я не ношу шляпы с такими широкими полями. Они скрадывают мои скулы.
– А, ну конечно, – Питер закатил глаза. Нил склонил голову набок.
– Дай мне свой значок, – он протянул руку.
– Что?
– Дай мне свои документы.
Питер нахмурился, но достал из кармана удостоверение агента ФБР. Он медлил – Нил вздернул бровь.
– Что, думаешь, я буду убеждать тебя, что я Питер Бёрк? – спросил он и забрал удостоверение. – Так, теперь внимательно следи за руками. Я, – он показал на своё лицо. – Картина, – продолжил он, держа в руках фотографию «Мужчины в шляпе». – Ты, – он помахал документами.
Питер переводил взгляд с Нила, на фотографию, на удостоверение и обратно. Глаза мужчины и большую часть носа закрывала шляпа, губы изгибались в самодовольной, почти неприятной улыбке, но форма скул и губ были ему знакомы. Очень, очень знакомы.
– Ты нарисовал меня? – спросил Питер. Нил отложил фотографию и вернул удостоверение. Питер, будучи в шоке, этого не заметил. – Ты нарисовал меня на картине? – переспросил он, а потом брякнул первое, что пришло в голову: – Я не ношу шляпы!
– Именно поэтому существует художественное допущение, – вздохнул Нил.
– Ты меня нарисовал!
– И что? Тебе это должно польстить, твой рот стоит девяносто штук. Ой, я не это хотел сказать, – быстро добавил он.
– Ты украл моё лицо! – возмутился Питер и забрал удостоверение.
– Взял на время, для картины. Никто не знает…
– Трамбалл знает. – Всё стало вставать на свои места. – Он странно на меня поглядывал. Нил, ты украл моё лицо.
– Это же не обнажёнка, – осторожно начал Нил. – Да ладно, Питер, сколько людей могут похвастаться, что их портрет продается за большие деньги? Нульер знаменит. «Мужчина в шляпе» – его первая работа после пяти лет молчания.
– Шляпа, – повторил Питер, подумав. – Шляпа.
Нил не смог сдержать улыбки.
– Ты думаешь, ты такой умный, – сказал Питер. – Ты умудрился добавить двусмысленность в мой портрет? (*)
– Шляпа, – повторил Нил и тихо рассмеялся – он очевидно пытался сдержаться, но не сумел. Он старался изо всех сил, но Питер тоже захохотал, уткнувшись лбом в сложенные на столе руки.
– Клянусь, я тебя убью, как только это перестанет быть так смешно, – всхлипнул Питер.
– Тогда, думаю, я в безопасности, – хмыкнул Нил в ответ. – Прости, Питер, мне очень ж… – он недоговорил, разразившись смехом. Питер вытер выступившие слезы, сел прямо и посмотрел на фотографию.
– Ты неправильно нарисовал подбородок, – заявил он, когда Нил успокоился.
– Да я… – Нил захлебнулся воздухом. – Этот подбородок – произведение искусства, не говори мне, что я неправильно его нарисовал. В жизни картина лучше, чем на этой фотографии.
– Посмотрим, когда найдем её, – Питер убрал фото. – Что не снимает с тебя ответственности за использование моего лица без моего разрешения.
– А что ты сделаешь, арестуешь меня за наличие хорошего вкуса? – спросил Нил.
– Что-нибудь придумаю, – хмуро ответил Питер.
– Мне зачтется тот факт, что я тебе всё рассказал?
– Со мной этот трюк когда-нибудь срабатывал?
– Нет, – признал Нил.
Питер почти забыл о новой картине, лице Нила, его шее, этих льдисто-голубых глазах, но Кеффри встал, подошел к мольберту и пристально на неё посмотрел, оттирая краску с рук.
– Лаком придется покрывать быстро, – в конце концов сказал Нил. – На выставке будет десять картин, плюс две подделки, конфискованные из аукционного дома, добавим их для интереса. Все картины должны прибыть сюда к четвергу. Если дашь мне Джонса и ещё парочку ребят, мы все развесим к пятнице, предпоказ сделаем в пятницу вечером. Открываться будем в субботу. Я дам галеристам карточку Элизабет.
– Спасибо. Думаешь, вор придет на предпоказ? – спросил Питер.
– Не знаю. Я не понимаю, зачем за мной следить. Зачем подделывать две картины, если ты их не крал? Не люблю, когда со мной такие шутки шутят. – Нил перестал оттирать краску с рук. – Нужно ли мне спрашивать, почему я не стал наживкой или я должен просто чувствовать себя счастливчиком?
– Кто бы это ни заварил, они именно этого и хотят, – ответил Питер. – А я не люблю давать людям то, что они хотят.
– Когда они хотят получить меня.
– И это тоже. Мы не будем использовать тебя, если мы пойдем по этому пути, если идея с выставкой не сработает. Никто не знает, как выглядит Джеффри Нульер. Мы можем сказать, что Джонс – это Нульер. Блин, мы можем сказать, что Диана – это Нульер.
– У неё лучше получится меня изобразить, – рассеянно заметил Нил. – Но я буду присутствовать на выставке, да? Ты не заставишь меня сидеть в фургоне, когда посетители будут восхищаться моими работами?
– Если пообещает не привлекать к себе слишком много внимания и не стоять близко к новой картине, – вздохнул Питер, – можешь прийти на предпоказ. А я собираюсь домой. Постарайся не провести полночи, купаясь в лучах собственной славы, Нульер.
– Увидимся завтра, Дидро, – ответил Нил.
Нил провел следующее утро за собственным столом, отмахиваясь каждый раз, когда Питер подходил к нему – видимо, утрясал детали выставки. Питер думал, что повесить на стены несколько картин не так уж сложно, но видимо, художник должен соблюсти какие-то мистические ритуалы в ходе подготовки к показу.
Утром Джонс принес ему отчет со списком колледжей, где преподавали курсы с упоминанием Нульера (Нилу придется открыть новую страницу в списке двойственных с точки зрения морали видов деятельности), и несколько страниц с результатами поиска в Гугле. Кто-то в Эль-Пасо защитил дипломную работу по Нульеру – судя по дате, в тот момент третий год Нил сидел за решеткой. Питер прочитал отчет по вертикали, исследования по истории искусства наводили на него скуку. Более интересными оказались распечатки из галереи МакНей в Сан-Антонио – крохотные фотографии картин с кратким описанием. Одна из них была первой, которую получил Эль-Пасо, вторая была создана позже, возможно перед самым арестом Нила.
Джеффри Нульер появился ниоткуда в западном Техасе в 1998 году как раз, когда Питер поступил в Квантико. Его ранние работы называли незрелыми, но многообещающими. Они росли в цене не потому, что были хорошими, а потому, что это были ранние полотна Джеффри Нульера.
Джонс сумел вытрясти из владельцев картин, проработав составленный Кеффри список, фотографии большинства работ Нила. Посмотрев на одну из картин, хранящуюся в галерее в Лос-Анжелесе, Питер немедленно решил, что она создана во время аферы Блевинов. Питер был готов биться об заклад, что если он пересечёт досье на Нила с датами создания картин Нульера, он получит связь с каждым мошенничеством Нила.
Ни на одной из картин не было жестокости, ни одна не вызывала страх, но тот, кто описал их как «любовные послания к сверхъестественному», не ошибся. Более поздние работы были особенно… странными. Даже улыбка «Мужчины в шляпе» была почти неприятной. Питер повнимательней посмотрел на пейзаж из Метрополитан и заметил, что костер, на первый взгляд, идиллистический, по форме был очень похож на погребальный. Обе картины были написаны, когда Нил уже работал в бюро, в этом, возможно, был какой-то психологический подтекст, но у Питера не было времени на анализ произведений искусства и прочую фигню.
Около одиннадцати Питеру позвонили из портлендского офиса, а Нил снял трубку на своем телефоне. Питер видел, что Нил встал и поманил его рукой, но агент на том конце провода говорил, что Нульер, часть диптиха, был украден из частного дома в Портленде. Питер покачал головой в ответ Нилу и поманил его к себе. Нил посмотрел на собственную трубку, произнес ещё несколько фраз, закончил разговор и набирал следующий номер, когда добрался до офиса Питера.
– Портланд, – почти беззвучно прошипел Кеффри, бормоча заверения в трубку.
– У меня тоже, – ответил Питер, прикрыв микрофон рукой. – Агент, ведущий расследование.
– Жертва, – Нил ткнул пальцем в телефон и заговорил: – Нет, мэм, думаю, вы согласитесь, что сейчас безопаснее перевести оставшегося Нульера в Нью-Йорк. В музее Метрополитан прекрасная система безопасности.
– Не думаю, что мы должны конфисковать вторую картину, – сказал Питер, подыгрывая Нилу. – Знаете что, вы сможете убедить хозяина перевести картину в другое место? Я не хочу повторения этого грабежа.
Разговор с хозяйкой длился ещё несколько минут, потом Нил повесил трубку. Питер как раз обговаривал, как и когда он получит документы по расследованию.
– Картину вывезут сегодня, – сказал Нил. – Метрополитан её примет и запрёт в хранилище. Она прибудет вместе с остальными.
– Ещё одна кража со взломом, - подытожил Питер. – А вор любит поездить. Бумаги скоро будут, и фотографии тоже.
– Я знаю, как выглядят эти картины, – отмахнулся Нил. – Вопрос: зачем красть только одну?
– Вторая не понравилась? – предположил Питер – Нил покачал головой:
– «Поле №1» и «Поле №2» – диптих, одна картина не имеет смысл без второй.
– То есть как «не имеет смысла»?
– Их нельзя разделять. Любой, кто знает мои работы, понимает, что «Поля» связаны друг с другом. Если их разделить, их ценность упадет. И с художественной точки зрения, и с денежной. Если только вор не хочет со мной поиграть, но это довольно большой риск для того, чтобы просто меня разозлить, – объяснил Нил. – Он забрал «Поле №2», да?
– Опиши мне картины, – сказал Питер. – Что значит, «они связаны друг с другом»?
Нил выдохнул и провел рукой по волосам.
– «Поле №1» – да, можешь смеяться – это поле в Орегоне. Мы были в долине Вильяметт около Салема, там очень красиво. Мы там жили несколько месяцев, Кейт и я, – добавил он. – Мы предположительно ждали прибытия неких материалов для дела, о котором я не могу говорить, поэтому я рисовал. «Поле №1» – это поле позади нашего дома, в углу картины сидит женщина. «Поле №2» – это портрет той же женщины в том же поле крупным планом.
– Кейт, – сказал Питер – Нил кивнул. – Ты нарисовал портрет Кейт и просто… продал его?
– Твой портрет я тоже продал, ты не забыл?
– Я не твоя девушка, – возразил Питер.
– Спасибо за напоминание, – протянул Нил. – Не в картине дело. Всё дело в процессе, а картина в большинстве случаев лишь побочный продукт. Я спросил Кейт, она велела их продать. К тому времени мы уже знали, что за Нульера можно получить двадцать-тридцать тысяч. Я продал картины, поиграл со счетами, потом мы поехали в Сиэттл и славно развлеклись.
– Вы продули тридцать штук в Сиэттле? – Питер удивленно вздернул бровь.
– Я продул десять штук в Сиэттле. Я сибарит, а не гедонист, – ответил Нил.
– Ты никогда не думал выкупить портрет? – спросил Бёрк.
– Питер, я не нанимал никого, чтобы выкрасть «Поле №2». Я не стал бы разбивать диптих.
Питер вздохнул.
– Понятно. – Он помолчал. – Нил, ты зарабатываешь приличные деньги. В качестве законопослушного художника. Ты мог бы…
– Не трать моё время, – ответил Нил. – Я тебе уже говорил. Дело не в деньгах, всегда. Дело в работе. А сейчас… – он резко замолчал – Питер посмотрел на него с любопытством.
– Что сейчас?
– А сейчас мы наблюдаем, как ты снова пытаешься меня поймать, – Нил элегантно пожал плечами и ухмыльнулся. – Ты всегда добиваешься своего.
– А что случится, если я не справлюсь?
– Не знаю. – Нил наклонился вперед. – Отпусти меня как-нибудь, и узнаем.
– Ни за что, Нил, – предупредил Питер.
– Ну вот видишь? Ты лишаешь всех удовольствия. О последствиях думают слабаки, Питер. А мы будем продолжать бесконечную игру.
Питер, ухмыляясь, постучал ручкой по столу.
– Ты на полном серьезе думаешь, что я на это куплюсь? «О последствиях думают слабаки»? Полагаю, честность – более интересная игра.
– Попытка не пытка, – ничуть не раскаиваясь, сказал Нил. – Слушай, если они провернули дело в Портленде сегодня утром, то могут попытаться обокрасть других владельцев Нульера на западном побережье. Я позвоню кое-кому. Если они действительно попытаются организовать кражу со взломом, надо удостовериться, что на выходе они увидят рекламку выставки.
– Почему владельцы картин с тобой разговаривают? – спросил Питер. Нил повернулся, в воздухе мелькнула белая картонка и приземлилась на стол Питера.
– Я новый агент Джеффри, – сказал Нил, пока Питер изучал визитную карточку.
Либо у других хозяев Нульера была качественная система безопасности, либо вор уже получил, что хотел. Ни одна картина больше не пропала – от хозяев.
Фотографии украденных полотен висели в конференц-зале «Мужчина в шляпе», рыжеволосая девушка, «Имитация Тициана» и «Поле №2». Натюрморт, который они нашли, был расположен под последними двумя, а две подделки – еще ниже. Нил подтвердил, что одна из трех не обнаруженных в частном владении картин была украдена из небольшой галереи в Теннесси, поэтому её репродукция оказалась рядом с «Полем №2». Это был «Краеугольный камень», единственное изображение обнаженной натуры у Нульера (обнаженная женщина тянется за книгой на верхней полке книжного шкафа). Девушка на картине была страшно похожа на Алекс, но Питер старательно не задавал вопросы. Джонсу и Диане она нравилась больше остальных.
В стороне висели фотографии Дега и Пикассо, украденных у Трамбалла, словно они были совершенно не важны. В данный момент они считались случайными жертвами нападения на работы Нила.
В четверг вечером Питер взял домой файл на Нульера и обнаружил, что Элизабет разговаривает по телефону с кем-то из Метрополитан, успокаивая чьи-то расшатавшиеся нервы. Он поцеловал жену в щеку, бросил файл на стол и пошел на кухню искать что-нибудь поесть. Он не мог решить, сделать ли сэндвич или заказать еду из ресторана, когда Элизабет вошла в кухню, обняла Питера сзади и мельком заглянула в открытый холодильник.
– Много работы? – спросил он. Элизабет уткнулась подбородком ему в спину около ключицы.
– Могло быть и больше, – ответила она. – Закажем индийской еды?
– Может, тайской? – предложил Питер. Он медленно выпрямился, развернулся и обнял жену. – Я согласен на стейк.
– Хм, мы можем пойти в ресторан, – сказала она. – Переодевайся.
– Да, мэм. – Питер направился вверх по лестнице в спальню. – Как идут последние приготовления к завтрашнему шоу?
– Довольно гладко, учитывая все обстоятельства, – отозвалась Элизабет с лестницы. – Нил не такая дива, какой притворяется.
– Лучше это было бы правдой, – проворчал Питер.
– Расслабься. Он дал мне карт-бланш на организацию экспозиции в пределах бюджета Метрополитан, который в общем довольно щедрый, – объяснила она и бросила футболку мужа на кровать. Питер смотрел, как Элизабет снимала сережки, перебирала украшения, пока не выбрала ожерелье. Он подошел сзади, забрал украшение из её рук и застегнул застежку на её шее, когда Элизабет подняла волосы повыше.
– Думаю, мы заслужили поход в ресторан, – протянул Питер, – без Кеффри, без Нульера, без Метрополитан.
Что, естественно, означало, что к середине вечера у Питера зазвонил телефон. Определился номер Нила. Бёрк вздохнул и снял трубку.
– Клянусь Богом, если это не чрезвычайная ситуация… – начал он.
– «Погоня» пропала, – сказал Нил. – Из разгрузочного отделения Метрополитан. Это обнаружили десять минут назад.
Питер сдержался и не выругался. В конце концов, они ужинали в хорошем ресторане, не было необходимости портить вечер другим посетителям только потому, что ему придется бросить жену и искать плохих ребят.
– Что ещё? – спросил Питер.
– Ничего. Я проверил остальные – все на месте. «Погоня» находилась не в хранилище с остальными, а в разгрузочной зоне. Как и «Поле №1», которое никуда не делось.
– Ты в Метрополитан? С тобой кто-нибудь есть?
– Джонс едет сюда, – ответил Нил. – Полиция уже здесь. Они требуют закрыть выставку. – Нил помолчал. – Ты ужинаешь в ресторане?
– Ужинал, – поправил его Питер. – Вместе с Эль. Буду у вас через полчаса.
– Слушай, если ты сможешь успокоить копов, я сам с остальным справлюсь, – заявил Нил. – Только подержи копов на коротком поводке, пока Джонс сюда не доберется. Мы завтра тебе обо всем доложим.
– Нил, что ты задумал?
– Ничего. Господи, я хочу, чтобы ты хорошо провел вечер. – Судя по голосу, он был не в духе, поэтому Питер ему поверил.
Ну, примерно на восемьдесят пять процентов.
– Мы с Джонсом справимся, я просто хотел, чтобы ты был в курсе. Скажи Элизабет, что она мне должна.
– Я позвоню капитану Шаттуку и попрошу его снять с вас всех собак, – согласился Питер, повесил трубку и набрал другой номер. Элизабет растерянно и выжидательно наблюдала за происходящим, пока Питер дергал за веревочки и, возможно, несколько устаканил ситуацию. Когда муж повесил трубку, она нахмурилась.
– Ты должен идти? – спросила она. Питер хотел бы ответить «да»; какая-то часть его хотела отправиться на место преступления.
– Нет, – вместо этого ответил он. – Нил и Джонс справятся сами. Украли еще одну картину. Прямо из разгрузочного отделения, блин, – добавил он и ткнул свой стейк вилкой с силой, которой кусок мяса не требовал. – Нил сказал, что за тобой должок, потому что он оставил меня в покое.
– Я пришлю ему печеньки, – Элизабет коснулась ладони мужа. – Дыши, дорогой. Ты можешь что-нибудь сделать? Стоящее? Кроме как попытаться поймать их на завтрашней выставке?
– Нет. – Питер немного расслабился. – Мы можем собрать улики с места преступления, но я им для этого не нужен. Джонс обеспечит охрану вещественных доказательств.
– Итак. Ни работы, ни Кеффри, ни Нульера, помнишь? – Элизабет перегнулась через стол и поцеловала мужа.
– Угу. Хорошо, – согласился он и получил улыбку в ответ.
Машина с уликами уезжала, а Нил сидел на краю разгрузочного дока, упершись локтями в перила, когда Джонс вышел на улицу покурить. Он кивнул Кеффри.
– Эй, можно мне сигаретку? – спросил Нил, протягивая руку.
– Ты не куришь, – автоматически ответил Джонс.
– Ну, я не скажу папе, если ты не скажешь, – ответил Нил – Джонс ухмыльнулся, передал ему сигарету и зажигалку. Нил прикурил, вернул зажигалку и выдохнул через нос.
– Во что превратилась моя жизнь? – начал он. – Серьезно. Для любого художника кража картины в ночь перед открытием выставки – это стопроцентный повод устроить истерику. Что делаю я? Звоню боссу и помогаю обработать улики на месте преступления. Я пропускаю все веселье. – Он стряхнул пепел с сигареты. – Я не нормальный художник. Я работаю на Фе-Бе-Эр, – протянул он – Джонс рассмеялся.
– Ты правда хочешь устроить истерику? – спросил Джонс – Кеффри покачал головой.
– Я хочу, чтобы мои картины перестали красть. И подделывать.
– Ты не считаешь такое отношение несколько лицемерным?
– Оно очень, очень лицемерное, – рассмеялся Нил и закашлялся от дыма. Он посмотрел в сторону. – Хотя будет приятно увидеть некоторые из них завтра. Особенно «Крещение», она одна из моих любимых. Когда я ее рисовал, Моззи называл ее «Конкурс мокрых маек Христа». Считается, что это возвышенное истолкование сексуальности и Церкви.
– Ты религиозен? – ухмыляясь, спросил Джонс. Нил тоже не сдержал улыбку.
– Нет, но я однажды предположительно выдал себя за священника. – Он выпрямился и задумчиво продолжил: – Знаешь, кто бы это не был, они теперь владеют бОльшим количеством оригинальных Нульеров, чем кто-либо в мире. У них сейчас половина моих портретов, если только они не перепродали всё, а мы еще этого не заметили. Они перепродали пейзаж. Я не знаю, зачем им подделки.
– Им нравятся портреты, – предположил Джонс.
– Угу, тогда зачем подделывать пейзаж? Не может же все быть ради… – Нил замолчал, а потом рассмеялся.
– Что?
– Ну, я знаю, зачем я бы подделал что-нибудь подобное. Посмотреть, хорош ли мой продукт. Пройдет ли он проверку на подлинность. Нульера должно быть легко подсунуть, никто не знает, где находятся его картины. До сих пор каталог его картин был только у меня. Его стиль довольно специфический, но подделка живописной манеры требует значительного мастерства.
Джонс пристально посмотрел на него.
– Что?
Джонс пожал плечами:
– В Метрополитан звонят насчет твоего каталога. Все хотят знать, как вор нашел так много Нульеров. Мы записываем все звонки и проверяем их по списку правонарушителей, но в большинстве случаев это хозяева галерей. Возможно, завтра на выставке будет больше народу, чем ты ожидаешь.
– Да? – Нил по непонятной причине был очень доволен. – Я дал Джун несколько приглашений, она сказала, что приведет друзей. Я думал, поскольку предварительного объявления не было, то с гостями будет не очень. Ты же знаешь, что значение всяких уведомлений преувеличено? – спросил он. – Интерес повышается при наличии спроса и репутации. Люди платят не за искусство, а за статус. Или за инвестицию. Думаю, единственный человек, правильно оценивающий эти картины, – Джун. И ей нравится её полотно, потому что я его нарисовал.
– Но ты ж деньги за это получаешь, – Джонс пожал плечами. – Тебе ведь нравится рисовать?
– Да. Мне не нравилось рисовать «Погоню», потому что я был тогда зол как черт. Но в большинстве случаев – да.
– А людям нравится иметь их в коллекции, и они могут позволить себе платить галереям запрашиваемые суммы. Так что все счастливы, – подытожил Джонс как раз, когда к ним приблизилась молодая женщина.
– Мистер Кеффри… – начала она нерешительно. – Куратор хочет знать, не хотите ли вы взглянуть на последнюю версию пресс-пакета.
– Работа художника никогда не заканчивается, – сказал Нил Джонсу, потушил сигарету и не глядя бросил ее в мусорный бак в двадцати футах от себя. Он встал, ухватившись за перила. – Конечно. Давайте посмотрим.
- - - -
(*) шляпа - fedora – fed – федерал (жарг.) (прим. пер.)
TBC
Автор: sam-storyteller
Переводчик: belana
Бета: Ksandria
Ссылка на оригинал: ссылка
Разрешение на перевод есть
Рейтинг: PG
Саммари: в ходе рутинного расследования похищения произведений искусства отпечатки пальцев Нила обнаружены на украденной картине. Нил клянется, что никогда не крал Нульера, но это лишь часть правды…
читать дальше
Часть первая. Кто подставил Нила Кеффри?
– Кража произведений искусства, – открыл совещание Питер. Все посмотрели на Нила.
– Что? Я ничего не крал, – он поднял руки. – Не стреляйте, я не виноват.
– Откуда ты знаешь? – спросил Джонс.
– Я никогда не воровал предметы искусства, – спокойно ответил Нил и ухмыльнулся Питеру. Тот вздохнул.
– Нил не тот, кого мы ищем, – Питер передал несколько папок Диане. Она взяла одну, остальные передала дальше.
– Конечно, я не... Откуда ты знаешь? – Нил повернулся к Питеру.
– Проверил твой браслет, – ухмыльнулся Питер. Нил застонал и разочарованно откинулся на спинку стула. В этот момент Джонс бросил ему папку с материалами дела. – Эй, ты должен радоваться, эта штука дает железное алиби.
– По-английски это называется «вторжение в частную жизнь», – ответил Нил.
– Говорит человек, который не так давно влезал в чужие дома ради удовольствия. В своем глазу бревна не видишь? – сказал Питер. Нил замолчал. – Вернемся к делу. У нас есть кража произведений искусства.
– Дега, два не слишком известных Пикассо и три картины некоего Джеффри Нульера, – хмыкнула Диана, изучая материалы дела.
– Нульера? – удивился Нил и открыл свою папку. – Да что вы говорите.
– Вот теперь тебе интересно, – заметил Питер. – Итак, кража со взломом в верхнем Вест-сайде. Полиция уже собрала улики, но их там не много. Они передают дело нам, потому что один из Нульеров выплыл за пределами штата. Новый владелец из Бостона говорит, что купил картину в Нью-Йорке, так что мы ищем скупщика, охотящегося за Дега, Пикассо и Нульером.
– Интересная подборка, – протянул Нил. – Я бы хотел встретиться с первым хозяином.
– Это хорошо, потому что именно туда мы и направляемся, – кивнул Питер. – Диана, я хочу, чтобы ты и Джонс поговорили с местными владельцами галерей. Посмотрите, не интересовался ли кто нашими художниками. Подергайте за веревочки.
– Я тоже могу поспрашивать, – предложил Нил.
– Не забегай вперед, сначала надо поговорить с владельцем картин. Удостовериться, что это не махинация со страховкой, – сказал Питер.
– У нас есть расследование, – ухмыльнулся Нил и нацепил шляпу на голову.
* * *
Коллекционер, Ричард Трамбалл, оказался брокером среднего возраста, заработавшим деньги в интернете и рано вышедшим на пенсию. Когда Питер и Нил вошли в его гостиную, Трамбалл поприветствовал их с энтузиазмом, который быстро сменился на нечто, очень похожее на замешательство. Питер списал это на обычную реакцию обывателя на появление агента ФБР, да ещё с консультантом, и попросил показать галерею.
– У меня их две, – объяснил Трамбалл, вышагивая по просторному, ухоженному дому. – Галерея скульптур выходит окнами на север, а картинная галерея ведет к ней. По вечерам в картинной галерее потрясающее освещение.
– Ни одна из скульптур не пострадала? – спросил Питер.
– Они слишком тяжелые, чтобы унести во время кражи со взломом, – встрял Нил.
– Похоже на то, – согласился Трамбалл. – Оба Пикассо – это небольшие эскизы, а Дега вырезали из рамы. Две работы Нульера – новые приобретения, их еще не успели вставить в рамы.
– Но все картины были застрахованы? – уточнил Питер.
– Да, конечно. Нульер стоил гораздо меньше Дега и Пикассо, но стоимость его работ резко возросла за последние пять лет.
– Нульер ведь исчез, да? – поинтересовался Нил.
– Почти пять лет назад, сейчас он только начал опять продаваться. Как правило, я не покупаю работы живущих художников, но картины Нульера обладают некоей притягательностью, которую невозможно игнорировать, – пояснил Трамбалл и посмотрел на Питера в смятении. Питер искоса глянул на Нила – Кеффри странно ухмылялся. Он как будто хотел задать ещё вопрос, но сдерживал себя. Питер задумался, не подделывал ли Нил Нульера. Фальсификация работ живых художников редкость, но Нил тоже уникален.
– Вот, мы пришли, – печально добавил Трамбалл, указав на пустую стену с несколькими крючками на уровне глаз. – Моя разоренная галерея.
– Нил?
– Я тут послоняюсь, – отозвался Кеффри. – Проверю подходы к зданию. Они разбили стекло? – спросил он, указывая на окно на другом конце комнаты.
– Да, – ответил Трамбалл. Нил поспешил провести осмотр, а Питер изучал крючки, будто они могли стать источником вдохновения.
– Есть ли что-нибудь особенное в этих картинах? – спросил он. – Они как-нибудь друг с другом связаны?
– С ходу ничего в голову не приходит... Разве что Дега оказал большое влияние на Нульера. Поэтому мы и повесили их рядом. Есть определенные цветовые отголоски между Пикассо и Дега, но они не были куплены на одном аукционе или у одного продавца. И не были застрахованы в одной компании.
– А почему Нульер? – спросил Нил, свесившись из окна и разглядывая газон.
– Простите? – не понял Трамбалл. Нил влез обратно в комнату.
– Ну, его легче продать, но он не так дорого стоит. Зачем брать Дега и Пикассо – которых трудно сбыть – и Нульера?
– Начальный капитал, – ответил Питер. – Можно толкнуть Нульера, на эти деньги пережить самое горячее время, а потом попытаться закинуть удочки на продажу более дорогих картин.
– Что объясняет, почему Нульер всплыл первым, – задумчиво кивнул Нил. – Диана и Джонс должны сосредоточиться на тех, кто охотится за Нульером. Кроме того, надо связаться с другими владельцами Нульера.
– Составь список, начинай их обзванивать, – сказал Питер, но Нил уже набирал какой-то номер. – Мистер Трамбалл, у вас есть фотографии картин?
– Конечно, в документах по страховке, – ответил тот. Он пристально посмотрел на Питера, потом отправился искать нужную папку. Бёрк достал телефон и набрал номер Дианы.
– Босс, вы очень вовремя, – сказала она, сняв трубку. – Думаю, вам надо вернуться сюда.
– Что происходит?
– Джонс нашел аукцион, где выставлены два Нульера. Мы ищем не эти, но мы получили подтверждение, что оба полотна находятся в частных коллекциях. Те, что выставлены на продажу, вероятно, подделки.
– Подделки, говорите? – протянул Питер. – Что вообще происходит? Кто этот Нульер?
– Хороший вопрос. Он затворник, возможно, любитель перформансов. Его картины отправляются на склад аукционного дома, а оплата – на банковский счет в Швейцарии. Мы пытаемся выбить из швейцарцев информацию о лицах, имеющих доступ к счету...
– Ну, удачи, – вздохнул Питер.
– Угу. Поэтому я хочу, чтобы Нил посмотрел на полотна, подтвердил, что это подделки, а настоящие картины висят, где им положено.
Питера посмотрел на Нила, который отбирал фотографии вместе с Трамбаллом.
– Мы едем.
* * *
– Подделка Нульера, – в голосе Нила звучало почти восхищение, а носом он едва не упирался в холст, стоявший на мольберте. Это была часть диптиха ночных пейзажей; темные силуэты домов и деревьев на переднем плане, золотисто-алый закат – на заднем, всё не в фокусе, как у импрессионистов. – Смелый ход. Работа неплохая, но это определенно подделка.
– Откуда ты знаешь? – спросил Джонс. Нил молчал. – Кеффри?
– Ну... Мазки, тени, неуверенная рука, – Нил не стал вдаваться в детали.
– Нил, – протянул Питер, потому что он прекрасно знал эту интонацию «я скрываю что-то для вашего же блага» у Кеффри.
– Клянусь, Питер, я никогда не подделывал Нульера, – сказал Нил, не отрывая взгляда от картины. – Мы можем связаться с продавцом?
– Полотна купил аукционный дом, – смущенно сказала сотрудница компании. – Вся сделка была осуществлена через интернет.
– Сообразительный, – прошептал Нил. – Он продал что-нибудь ещё?
– Нет, только эти. – Нил выпрямился и повернулся к Питеру:
– Кто-то охотится на Нульера.
– Новая теория, – задумчиво сказал Питер. – А Дега и Пикассо?
– Дымовая завеса. Может, дополнительный бонус. Но в таком случае... – он нахмурился. – Зачем продавать картину, если пытаешься собрать коллекцию?
– Мы выясним. Итак, – Питер протянул девушке визитную карточку. – Свяжитесь с моим офисом по поводу расследования. Мы будем держать вас в курсе дел. А пока заполните документы для страховой компании.
Та кивнула и печально посмотрела на визитку.
– Мы так радовались, когда их получили.
– Нульер хотя бы жив, – успокоил её Нил. – Может, ещё что-нибудь нарисует.
* * *
Вернувшись в бюро, Нил начал звонить, а Питер встретился с Дианой и Джонсом в своем офисе.
– Итак, мы расследуем кражу, подделку произведений искусства и, возможно, какое-то невразумительное преследование, – сказал он, листая документы по делу. – Что мы знаем о Нульере?
– Зовут Джеффри Нульер, – ответила Диана и передала Питеру распечатку. – Собственно, всё. Он застенчивый.
– «Застенчивый» – не то слово, – добавил Джонс. – Никогда не дает интервью, с ним никто не встречался. Он оставляет картины на складе и уходит.
– Его первая работа была выставлена и продана в галерее Монмаунт в Эль-Пасо, – продолжила Диана. – В музее МакНея в Сан-Антонио хранятся две его работы. Остальные – предположительно, в частных коллекциях.
– Предположительно?
– У него нет агента. Он популярен, но его картины сложно отследить. Мы не знаем, в каких галереях были его полотна, поэтому не может просчитать, сколько их продано. – Диана разложила на столе серию фотографий: два портрета и пейзаж из коллекции Трамбалла. – Почти пять лет назад Нульер исчез совсем, насколько мы можем судить, за это время он не продал и не создал ни одного полотна. За последние три месяца появились три картины, Трамбалл купил две из них. – Она показала ещё одну фотографию. – Эта висит в музее Метрополитан.
– Они нарасхват, – Питер разглядывал портреты, украденные у Трамбалла. На одном была изображена рыжеволосая молодая женщина на зеленом фоне, на другом – таинственно улыбающийся мужчина в шляпе, опущенной на глаза.
– Картина заимствована у частного владельца, – пояснила Диана. – Мы пытаемся узнать имя прямо сейчас.
Питер замолчал и посмотрел через плечо на Нила, который разговаривал по телефону, ухмылялся и иногда смеялся.
– Если никто не знает, куда и кому их продали, – произнес он, – с кем разговаривает Нил?
– Он проверяет список владельцев? – предположил Джонс, не оборачиваясь.
– Думаешь, у него есть информация?
– Может, у него есть связи, но думаю, здесь что-то серьезней, – сказал Питер. Нил повесил трубку, почти бегом пересёк комнату и поднялся по ступенькам, размахивая блокнотом.
– Пятнадцать Нульеров найдены, – он сиял как медный грош. – Я велел владельцам перепроверить охранные системы. МакНей снимает свою картину с экспозиции и убирает в хранилище. Какой-то аукционный дом в Джерси уже получил запросы на их Нульера. Цены на него растут на глазах, они будут беречь его как зеницу ока.
– Нил, – спокойно спросил Питер. – Сколько полотен написал Нульер?
– Включая последние три? Двадцать пять.
– Откуда ты знаешь?
– Просто знаю, – отмахнулся Нил. – Итак, пятнадцать найдены, две картины в хранилище МакНея, одна в Метрополитан, одна в аукционном доме, три украдены у Трамбалла, остаются три, находящиеся не известно где. Найти их?
– Удивительно, что ты ещё их не обнаружил, – протянул Питер. Нил нахмурился:
– Что я такого сделал?
– Ничего, – Питер покачал головой. – Ладно, давайте работать с гипотезой, что некто пытается выкрасть всего Нульера. Поставь себя на его место. Какой твой следующий шаг?
– Музей Метрополитан, – быстро ответил Нил. – У них поганая охранная система. Не то чтобы я проверял, – торопливо добавил он. – Если бы я пытался разозлить автора, то украл бы самую известную работу. То есть ту, что выставлена в Метрополитан.
– Организовать слежку? – спросила Диана.
– Только не фургон, – застонал Нил.
– Да, – ответил Питер.
– Пожалуйста, пожалуйста, не заставляй меня в этом участвовать, – влез Нил.
– Он ноет, – не удержался Джонс.
– Видите? Джонс говорит, я ною. Да ты даже не слышал, как я ною, – добавил он.
– Я будто воспитатель в детском саду, – вздохнул Питер. – Ладно. Диана, Джонс, организуйте слежку за музеем Метрополитан. Выясните, кто владелец чертовой картины. Нил, отправляйся домой и подумай о том, какой я добрый человек, что не отправил тебя ночевать в фургон.
– Уже, – усмехнулся Нил.
Питер задумчиво наблюдал, как Кеффри уходит.
– Джонс?
– Проследить за ним?
– Читаешь мои мысли.
* * *
В тот вечер Нил никуда не выходил (Джонс работал тщательно), данные браслета это подтверждали. Утром картина из Метрополитан находилась там, где должна была.
К несчастью, Нил – нет.
У Питера зазвонил телефон в шесть утра.
– Что? – спросил он, когда, наконец, смог найти телефон и снять трубку.
– Нила арестовали, – сообщил Джонс.
– Опять? – застонал Питер. – Что на этот раз?
– Криминалисты только что закончили работать с найденной картиной Нульера. И нашли на ней его отпечатки.
– Ну, Нил, – вздохнул Питер. – Ладно. Там полиция или маршалы?
– Полиция.
– Задержи их. Помаши значком, побей себя кулаком в грудь. Скажи, что Нил никуда не поедет, пока ответственный за него офицер не увидит все улики. Дом Джун?
– Да.
На заднем плане раздался голос Нила:
– Это Питер? Скажи ему, это не то, чем кажется!
* * *
– Это не то, чем кажется, – выпалил Нил, когда Питер вошел в комнату. Бёрк оглянулся: там же находились полдюжины патрульных и два детектива.
– Кажется, тебя арестовывают за кражу века, – прокомментировал он. – Ребята, мне надо поговорить с ним с глазу на глаз.
Нил, будучи в растрепанных чувствах, позволил вытащить себя на терассу, где Питер усадил его на стул.
– Ты когда-либо крал или организовывал кражу картин Нульера?
– Нет, – с чувством ответил Нил.
– Подделывал?
– Я никогда не подделывал Нульера, – возмутился Нил.
– Ты можешь объяснить, как твои отпечатки оказались на украденной картине? – спросил Питер.
Нил уставился на него.
– На меня из-за этого надели наручники?
– Полицейские криминалисты нашли твои отпечатки на картине, – пояснил Питер. У Нила остекленел взгляд, а потом Кеффри захохотал. – Нил, это не шутка!
– О боже, я знаю, но это смешно, – ответил Нил, всхлипывая. – Это очень смешно, и у меня большие проблемы.
– Что ты натворил? – не выдержал Питер.
– Долговременная махинация только что тяпнула меня за задницу, – покачал головой Нил, усмехаясь. – Я не крал картины Нульера. Я их нарисовал.
– Ты сказал, что не подделывал Нульера...
– Не подделывал. Они мои. Джеффри Нульер – псевдоним, – заявил Нил.
Питер почувствовал, как кипят его мозги. Эта фраза меняла всё. Питер ненавидел, когда Нил так делал – ляпнет или сделает что-нибудь, что в корне меняет правила игры. Базовые предположения переставали быть основой дела. Всё приходилось переписывать.
Во взгляде Нила читалась тревога.
– Слушай, это просто дурацкие картины, которые я рисовал, когда мне было скучно, – добавил он.
Питер вспомнил список стандартных ответов на такие вот ситуации и выбрал подходящий:
– Если ты мне врешь...
– Честное слово, не вру, – Нил замотал головой. – Мои отпечатки оказались на картине, потому что я её нарисовал. Поэтому я знал, что аукционный дом приобрел подделки. Именно поэтому я знаю владельцев полотен. Я присматриваю за своими работами.
– Ты Джеффри Нульер.
– Собственной персоной, – заулыбался Нил.
Питер всё ещё сомневался, но поддался искушению и спросил:
– Что это за идиотская махинация?
– Слушай, я продал две картины из галереи Эль-Пасо. Получил хорошие деньги, поэтому нарисовал ещё парочку, когда было нечего делать. Потом ситуация… вышла из-под контроля. Когда мне становилось скучно, я рисовал от лица Нульера, забрасывал результат в какую-нибудь галерею, просил их это продать, а деньги перевести на мой счет. У меня нет доступа к тому швейцарскому счету, потому что Моззи всё заблокировал, когда меня арестовали... – Нил покачал браслетом на лодыжке. – ...я же не могу прийти в тот банк, да? Потому деньги лежат там. Вторая корзина с яйцами. Запасной аэродром. Как ни назови, дело не в деньгах. Весь интерес в обмане, Питер. Суметь продать собственную работу. Поддержать мистификацию по имени Джеффри Нульер.
– Ушам не верю, – сказал Питер.
– Я могу всё доказать.
– Как?
– Я подписал их своим именем, – объяснил Нил. – Сними наручники, и я тебе покажу.
* * *
Питер не снял с него наручники, пока они не добрались до офиса куратора Метрополитан, где находилась заимствованная картина. Строго говоря, это был неплохой зимний пейзаж с костром и дымом, поднимающимся в темное небо.
– Ну, кто владелец? – спросил Питер, расстегивая наручники.
– Джун, – ответил Нил. – Я ей подарил. Сказал, что знаком с автором. Думаю, она подозревает, что автор я.
– Джун умна, так что вероятно, так и есть, – кивнул Питер. Бёрк глянул на куратора – она кивком подтвердила слова Нила. Кеффри помассировал запястья, взял картину в руки и прислонил к окну. Он разглядывал её сбоку и сверху, немного поменял угол наклона.
– Каждая картина Нульера подписала, – он указал на правый нижний угол, где отчётливо читалось «Дж. Нульер». – Но моё имя тоже есть на всех.
– Предосторожность? – спросил Питер.
– Тщеславие, – ответил Нил. Он взял Питера за плечо и поставил у стены, чтобы он смотрел на полотно сбоку. – Подпись видно, только если смотреть на картину под углом при хорошем освещении.
Питер прищурился. С такого ракурса объекты на картине были почти неразличимы, но завитки дыма от костра будто тянулись по всей картине...
Складываясь в имя. Нил Кеффри.
– Клёво, да? – Нил самодовольно прислонился к стене по другую сторону от картины.
– Это проясняет несколько моментов, – ответил Питер. – Но не поможет поймать преступника.
– Зависит от точки зрения, – возразил Нил. Питер ждал продолжения. – Цель краж – выманить Нульера, так? По нашей гипотезе? Так что если Нульер, скажем, организует выставку в Метрополитан, где впервые покажет новую работу...
– Это привлечёт воров, – Диана закончила мысль. – Как мы их будем ловить?
– На живца, – ответил Нил. – Одна из картин будет привлекательна своей доступностью. Слушайте, я могу всё устроить, я знаю, где картины. Я могу выпросить их у хозяев для выставки.
– Это значит поставить – и мне больно это говорить – произведения искусства под удар, – протянул Питер. – Какая картина будет приманкой?
– Я автор, – сказал Нил тоном, предполагающим, что Питер плохо соображает. – Я могу нарисовать ещё одну.
* * *
Когда все уселись в машину и направлялись в офис, Нил бросал на Питера косые взгляды.
– В этом нет ничего противозаконного, – сказал он. – Подписывать картину чужим именем запрещено, только если это подделка. Мои картины подлинные, и продаются в легальных галереях, налоги на сделки уплачены, и всё такое.
– Ты нарисовал двадцать пять полотен за последние сколько, десять лет?
– Скорее двенадцать. Хотя восемь лет до ареста будет ещё точнее.
– Ты заварил всё это в семнадцать лет?
– Многие великие художники начинают рано рисовать, – начал увиливать Нил.
– Многие великие художники не получили прижизненное признание, – отрезал Питер.
– То есть, ты согласен, что я великий художник?
– То есть, ты согласен, что у меня есть художественный вкус?
– Ты не любишь ничего, созданного после восемнадцатого века, – пожаловался Нил. – Ты уверен, что поп-арт – это надувательство. Ты назвал Хаустенберга мультяшным.
– Поп-арт – это надувательство. Единственная разница – я не могу никого за это арестовать. – Он посмотрел на Нила. – Ну что, когда ты выйдешь в свет?
– Что? – Кеффри повернулся лицом к Питеру.
– Когда расскажешь миру, что ты автор этих картин?
– Зачем? – удивился Нил. – Деньги за них я уже получил.
– Получишь ещё репутацию и славу. И то, и другое ты очень любишь, – объяснил Питер.
– О да, я хочу, чтобы весь Нью-Йорк был в курсе, что Джеффри Нульер – осужденный преступник, работающий на ФБР, – сказал Нил. – Спасибо, обойдусь. Почему ты решил, что мне интересна известность?
– Да ладно, Нил. Тебе нравится внимание. Ты живешь ради этого. Когда я за тобой гонялся, ты делал всё, за исключением добровольной сдачи полиции, чтобы быть в центре внимания.
– Мне нравится твоё внимание, – ответил Нил. – Да, я люблю, когда меня замечают. Но не люблю, когда меня не могут не заметить. Существует искусство маскировки, Питер, и слава знаменитого художника, понимаешь ли, мне совершенно ни к чему.
Питер поморщился, отстукивая ритм на руле.
– Семьдесят штук. Ранний Нульер, украденный у Трамбалла, оценивается в семьдесят штук. Сколько ты получил за две другие картины?
– Не знаю, – пожал плечами Нил – Питер бросил на него строгий взгляд. – Правда. Я оставлял их в галерее с номером автоответчика и не смотрел, за сколько их продавали. Вся информация должна быть в файле. Вычти сорок процентов комиссии галереи, остальное моё. Но я уже говорил, дело не в деньгах.
– А о чём тогда? Только не говори, что это искусство ради искусства или что тебе было скучно, не трать моё время попусту, – сказал Питер. Нил задумался, потом заговорил.
– Иногда... я вижу нечто, что я хочу нарисовать. Я имитатор, не художник, но иногда меня что-то цепляет. Я рисую, наваждение рассеивается, картина продается. Всё. Это очищение.
– Ты прямо гений, одолеваемый демонами, – сказал Питер.
– Ты ранишь мою душу, – ответил Нил и рассмеялся. – Да ладно, Питер, это же забавно.
– Ситуация станет забавной, когда мы поймаем человека, который крадёт и подделывает твои картины, – ответил Питер. – Сейчас это расследование. Ты пойдешь к себе и займешься организацией выставки, а когда закончишь, я отвезу тебя домой, и ты сядешь рисовать.
– Надо будет сначала заехать в магазин за красками.
* * *
– Я не понимаю, почему ты всё ещё здесь, – сказал Нил четыре часа спустя. Он стоял перед мольбертом, скрестив руки на груди. Питер расставлял контейнеры с едой из ближайшего ресторанчика на столе.
– Хочу посмотреть, как ты работаешь, – Питер открыл один из контейнеров и съел кусочек курицы. – Эти файлы я могу почитать и здесь, и у себя, но Элизабет всё равно дома нет...
– Хочешь посмотреть, как я работаю, – повторил Нил ровным голосом.
– Всё, что ты делаешь, меня завораживает, – сказал Питер с напускной серьёзностью. – Это стало делом моей жизни. Годы исследований...
– Ладно, ладно, Дидро, я понял, – Нил разложил кисти и распаковал краски, выбранные в магазине. Кеффри уже переоделся в спортивные штаны и футболку. Он выглядел сбитым с толку.
– Стесняешься, Кеффри? – поинтересовался Питер, насыпая жареный рис в тарелку.
– Решаю, что рисовать, – ответил Нил, принимая вызов. – Мои картины называли любовным посланием к сверхъестественному, – протянул он, крутя в руках кусочек угля. – Ты знаешь, кто такой Илья Репин?
– Он нарисовал портрет Ивана Грозного и его сына Ивана, – усмехнулся Питер.
– Репин был мастером намёков, – Нил начал водить углем по холсту. – Ты когда-нибудь видел картину?
– Репродукции, да, – ответил Питер.
– Иван Васильевич, – задумчиво сказал Нил, не прекращая делать набросок. – Первый русский царь, обнимающий своего мертвого сына.
– Которого он же и убил, – добавил Питер.
– Ты знаешь историю картины?
Питер откинулся на спинку стула.
– Немного. Картина настолько лишила Абрама Балашева душевного равновесия, что он пытался её уничтожить. Он успел сделать несколько порезов, прежде чем его скрутили.
– Абрам Балашев был болен на голову, – поправил Питера Нил. – Но он и правда выбрал особо неприятную картину для воплощения своих нездоровых фантазий. Ходят упорные слухи, что некоторые совершают самоубийство, увидев это полотно.
– Ты не можешь подделать портрет Ивана Грозного с сыном, – сказал Питер.
– Вообще-то могу. Просто мне нельзя, – Нил оглянулся через плечо и ухмыльнулся. На холсте появились очертания слегка наклонённой головы. – Представь, что значит обладать такой властью. Рисовать нечто, сводящее других с ума. – Он шагнул назад и несколько раз в задумчивости подбросил уголёк. – Представь, что ты можешь нарисовать картину, воздействующую напрямую на подсознание и вызывающую необъяснимую реакцию.
– Ты именно такого эффекта собираешься добиться? – поинтересовался Питер.
– Может, я просто хочу напугать до икоты того, кто на меня охотится, – отозвался Нил, отложил уголёк, взял в руки палитру и начал смешивать цвета. Питер достал одну из папок, принесённых из офиса, и приложил все усилия, чтобы не заляпать её содержимое жареным рисом.
Периодически он поглядывал на художества Нила: голова становилась все более похожа на себя, на холсте проступало мужское лицо со скошенным подбородком на небесно-голубом фоне. Один раз Нил отступил, чтобы оценить свою работу, а Питер увидел голубой глаз, смотрящий на него с полотна. Бёрк быстро отвернулся, обрадовавшись, что Нил закрывал собой значительную часть картины.
Он читал материалы одного старого дела, когда Нил плюхнулся на соседнее кресло, взял упаковку с едой и начал есть.
– Ну как тебе? – спросил он, указывая на картину за своей спиной.
– Ты быстро работаешь, – ответил Питер, не испытывая особого желания отрываться от бумаг.
– Иногда приходится. Приходилось, – поправился Нил. – Предположительно. Посмотри на результат, Дидро, что думаешь?
Питер неохотно оторвался от бумаг…
И обнаружил, что смотрит на жесткого и разгневанного Нила Кеффри.
– Господи, – выпалил он. – Жуть какая.
– Правда? – Нил был доволен собой. Он повернулся к картине. – Я не могу объективно оценить собственное лицо. Как тебе глаза?
Глаза были ярче, чем задний фон, и светились сдерживаемым гневом. Питер переводил взгляд с полотна на Нила и обратно и размышлял, не ошибался ли он все девять лет, не считая Нила опасным.
– Нормально. – Питер отвернулся от яростного взгляда с картины. – Но я думал, ты уже делал автопортрет.
Нил озадаченно нахмурился.
– Нет. С чего ты взял?
Питер взял в руки файл с материалами по делу Трамбалла и вытащил одну фотографию.
– Вот эта. Это разве не ты? – На фотографии был «Мужчина в шляпе».
– Нет, это не я, – рассмеялся Нил. – Я не ношу шляпы с такими широкими полями. Они скрадывают мои скулы.
– А, ну конечно, – Питер закатил глаза. Нил склонил голову набок.
– Дай мне свой значок, – он протянул руку.
– Что?
– Дай мне свои документы.
Питер нахмурился, но достал из кармана удостоверение агента ФБР. Он медлил – Нил вздернул бровь.
– Что, думаешь, я буду убеждать тебя, что я Питер Бёрк? – спросил он и забрал удостоверение. – Так, теперь внимательно следи за руками. Я, – он показал на своё лицо. – Картина, – продолжил он, держа в руках фотографию «Мужчины в шляпе». – Ты, – он помахал документами.
Питер переводил взгляд с Нила, на фотографию, на удостоверение и обратно. Глаза мужчины и большую часть носа закрывала шляпа, губы изгибались в самодовольной, почти неприятной улыбке, но форма скул и губ были ему знакомы. Очень, очень знакомы.
– Ты нарисовал меня? – спросил Питер. Нил отложил фотографию и вернул удостоверение. Питер, будучи в шоке, этого не заметил. – Ты нарисовал меня на картине? – переспросил он, а потом брякнул первое, что пришло в голову: – Я не ношу шляпы!
– Именно поэтому существует художественное допущение, – вздохнул Нил.
– Ты меня нарисовал!
– И что? Тебе это должно польстить, твой рот стоит девяносто штук. Ой, я не это хотел сказать, – быстро добавил он.
– Ты украл моё лицо! – возмутился Питер и забрал удостоверение.
– Взял на время, для картины. Никто не знает…
– Трамбалл знает. – Всё стало вставать на свои места. – Он странно на меня поглядывал. Нил, ты украл моё лицо.
– Это же не обнажёнка, – осторожно начал Нил. – Да ладно, Питер, сколько людей могут похвастаться, что их портрет продается за большие деньги? Нульер знаменит. «Мужчина в шляпе» – его первая работа после пяти лет молчания.
– Шляпа, – повторил Питер, подумав. – Шляпа.
Нил не смог сдержать улыбки.
– Ты думаешь, ты такой умный, – сказал Питер. – Ты умудрился добавить двусмысленность в мой портрет? (*)
– Шляпа, – повторил Нил и тихо рассмеялся – он очевидно пытался сдержаться, но не сумел. Он старался изо всех сил, но Питер тоже захохотал, уткнувшись лбом в сложенные на столе руки.
– Клянусь, я тебя убью, как только это перестанет быть так смешно, – всхлипнул Питер.
– Тогда, думаю, я в безопасности, – хмыкнул Нил в ответ. – Прости, Питер, мне очень ж… – он недоговорил, разразившись смехом. Питер вытер выступившие слезы, сел прямо и посмотрел на фотографию.
– Ты неправильно нарисовал подбородок, – заявил он, когда Нил успокоился.
– Да я… – Нил захлебнулся воздухом. – Этот подбородок – произведение искусства, не говори мне, что я неправильно его нарисовал. В жизни картина лучше, чем на этой фотографии.
– Посмотрим, когда найдем её, – Питер убрал фото. – Что не снимает с тебя ответственности за использование моего лица без моего разрешения.
– А что ты сделаешь, арестуешь меня за наличие хорошего вкуса? – спросил Нил.
– Что-нибудь придумаю, – хмуро ответил Питер.
– Мне зачтется тот факт, что я тебе всё рассказал?
– Со мной этот трюк когда-нибудь срабатывал?
– Нет, – признал Нил.
Питер почти забыл о новой картине, лице Нила, его шее, этих льдисто-голубых глазах, но Кеффри встал, подошел к мольберту и пристально на неё посмотрел, оттирая краску с рук.
– Лаком придется покрывать быстро, – в конце концов сказал Нил. – На выставке будет десять картин, плюс две подделки, конфискованные из аукционного дома, добавим их для интереса. Все картины должны прибыть сюда к четвергу. Если дашь мне Джонса и ещё парочку ребят, мы все развесим к пятнице, предпоказ сделаем в пятницу вечером. Открываться будем в субботу. Я дам галеристам карточку Элизабет.
– Спасибо. Думаешь, вор придет на предпоказ? – спросил Питер.
– Не знаю. Я не понимаю, зачем за мной следить. Зачем подделывать две картины, если ты их не крал? Не люблю, когда со мной такие шутки шутят. – Нил перестал оттирать краску с рук. – Нужно ли мне спрашивать, почему я не стал наживкой или я должен просто чувствовать себя счастливчиком?
– Кто бы это ни заварил, они именно этого и хотят, – ответил Питер. – А я не люблю давать людям то, что они хотят.
– Когда они хотят получить меня.
– И это тоже. Мы не будем использовать тебя, если мы пойдем по этому пути, если идея с выставкой не сработает. Никто не знает, как выглядит Джеффри Нульер. Мы можем сказать, что Джонс – это Нульер. Блин, мы можем сказать, что Диана – это Нульер.
– У неё лучше получится меня изобразить, – рассеянно заметил Нил. – Но я буду присутствовать на выставке, да? Ты не заставишь меня сидеть в фургоне, когда посетители будут восхищаться моими работами?
– Если пообещает не привлекать к себе слишком много внимания и не стоять близко к новой картине, – вздохнул Питер, – можешь прийти на предпоказ. А я собираюсь домой. Постарайся не провести полночи, купаясь в лучах собственной славы, Нульер.
– Увидимся завтра, Дидро, – ответил Нил.
* * *
Нил провел следующее утро за собственным столом, отмахиваясь каждый раз, когда Питер подходил к нему – видимо, утрясал детали выставки. Питер думал, что повесить на стены несколько картин не так уж сложно, но видимо, художник должен соблюсти какие-то мистические ритуалы в ходе подготовки к показу.
Утром Джонс принес ему отчет со списком колледжей, где преподавали курсы с упоминанием Нульера (Нилу придется открыть новую страницу в списке двойственных с точки зрения морали видов деятельности), и несколько страниц с результатами поиска в Гугле. Кто-то в Эль-Пасо защитил дипломную работу по Нульеру – судя по дате, в тот момент третий год Нил сидел за решеткой. Питер прочитал отчет по вертикали, исследования по истории искусства наводили на него скуку. Более интересными оказались распечатки из галереи МакНей в Сан-Антонио – крохотные фотографии картин с кратким описанием. Одна из них была первой, которую получил Эль-Пасо, вторая была создана позже, возможно перед самым арестом Нила.
Джеффри Нульер появился ниоткуда в западном Техасе в 1998 году как раз, когда Питер поступил в Квантико. Его ранние работы называли незрелыми, но многообещающими. Они росли в цене не потому, что были хорошими, а потому, что это были ранние полотна Джеффри Нульера.
Джонс сумел вытрясти из владельцев картин, проработав составленный Кеффри список, фотографии большинства работ Нила. Посмотрев на одну из картин, хранящуюся в галерее в Лос-Анжелесе, Питер немедленно решил, что она создана во время аферы Блевинов. Питер был готов биться об заклад, что если он пересечёт досье на Нила с датами создания картин Нульера, он получит связь с каждым мошенничеством Нила.
Ни на одной из картин не было жестокости, ни одна не вызывала страх, но тот, кто описал их как «любовные послания к сверхъестественному», не ошибся. Более поздние работы были особенно… странными. Даже улыбка «Мужчины в шляпе» была почти неприятной. Питер повнимательней посмотрел на пейзаж из Метрополитан и заметил, что костер, на первый взгляд, идиллистический, по форме был очень похож на погребальный. Обе картины были написаны, когда Нил уже работал в бюро, в этом, возможно, был какой-то психологический подтекст, но у Питера не было времени на анализ произведений искусства и прочую фигню.
Около одиннадцати Питеру позвонили из портлендского офиса, а Нил снял трубку на своем телефоне. Питер видел, что Нил встал и поманил его рукой, но агент на том конце провода говорил, что Нульер, часть диптиха, был украден из частного дома в Портленде. Питер покачал головой в ответ Нилу и поманил его к себе. Нил посмотрел на собственную трубку, произнес ещё несколько фраз, закончил разговор и набирал следующий номер, когда добрался до офиса Питера.
– Портланд, – почти беззвучно прошипел Кеффри, бормоча заверения в трубку.
– У меня тоже, – ответил Питер, прикрыв микрофон рукой. – Агент, ведущий расследование.
– Жертва, – Нил ткнул пальцем в телефон и заговорил: – Нет, мэм, думаю, вы согласитесь, что сейчас безопаснее перевести оставшегося Нульера в Нью-Йорк. В музее Метрополитан прекрасная система безопасности.
– Не думаю, что мы должны конфисковать вторую картину, – сказал Питер, подыгрывая Нилу. – Знаете что, вы сможете убедить хозяина перевести картину в другое место? Я не хочу повторения этого грабежа.
Разговор с хозяйкой длился ещё несколько минут, потом Нил повесил трубку. Питер как раз обговаривал, как и когда он получит документы по расследованию.
– Картину вывезут сегодня, – сказал Нил. – Метрополитан её примет и запрёт в хранилище. Она прибудет вместе с остальными.
– Ещё одна кража со взломом, - подытожил Питер. – А вор любит поездить. Бумаги скоро будут, и фотографии тоже.
– Я знаю, как выглядят эти картины, – отмахнулся Нил. – Вопрос: зачем красть только одну?
– Вторая не понравилась? – предположил Питер – Нил покачал головой:
– «Поле №1» и «Поле №2» – диптих, одна картина не имеет смысл без второй.
– То есть как «не имеет смысла»?
– Их нельзя разделять. Любой, кто знает мои работы, понимает, что «Поля» связаны друг с другом. Если их разделить, их ценность упадет. И с художественной точки зрения, и с денежной. Если только вор не хочет со мной поиграть, но это довольно большой риск для того, чтобы просто меня разозлить, – объяснил Нил. – Он забрал «Поле №2», да?
– Опиши мне картины, – сказал Питер. – Что значит, «они связаны друг с другом»?
Нил выдохнул и провел рукой по волосам.
– «Поле №1» – да, можешь смеяться – это поле в Орегоне. Мы были в долине Вильяметт около Салема, там очень красиво. Мы там жили несколько месяцев, Кейт и я, – добавил он. – Мы предположительно ждали прибытия неких материалов для дела, о котором я не могу говорить, поэтому я рисовал. «Поле №1» – это поле позади нашего дома, в углу картины сидит женщина. «Поле №2» – это портрет той же женщины в том же поле крупным планом.
– Кейт, – сказал Питер – Нил кивнул. – Ты нарисовал портрет Кейт и просто… продал его?
– Твой портрет я тоже продал, ты не забыл?
– Я не твоя девушка, – возразил Питер.
– Спасибо за напоминание, – протянул Нил. – Не в картине дело. Всё дело в процессе, а картина в большинстве случаев лишь побочный продукт. Я спросил Кейт, она велела их продать. К тому времени мы уже знали, что за Нульера можно получить двадцать-тридцать тысяч. Я продал картины, поиграл со счетами, потом мы поехали в Сиэттл и славно развлеклись.
– Вы продули тридцать штук в Сиэттле? – Питер удивленно вздернул бровь.
– Я продул десять штук в Сиэттле. Я сибарит, а не гедонист, – ответил Нил.
– Ты никогда не думал выкупить портрет? – спросил Бёрк.
– Питер, я не нанимал никого, чтобы выкрасть «Поле №2». Я не стал бы разбивать диптих.
Питер вздохнул.
– Понятно. – Он помолчал. – Нил, ты зарабатываешь приличные деньги. В качестве законопослушного художника. Ты мог бы…
– Не трать моё время, – ответил Нил. – Я тебе уже говорил. Дело не в деньгах, всегда. Дело в работе. А сейчас… – он резко замолчал – Питер посмотрел на него с любопытством.
– Что сейчас?
– А сейчас мы наблюдаем, как ты снова пытаешься меня поймать, – Нил элегантно пожал плечами и ухмыльнулся. – Ты всегда добиваешься своего.
– А что случится, если я не справлюсь?
– Не знаю. – Нил наклонился вперед. – Отпусти меня как-нибудь, и узнаем.
– Ни за что, Нил, – предупредил Питер.
– Ну вот видишь? Ты лишаешь всех удовольствия. О последствиях думают слабаки, Питер. А мы будем продолжать бесконечную игру.
Питер, ухмыляясь, постучал ручкой по столу.
– Ты на полном серьезе думаешь, что я на это куплюсь? «О последствиях думают слабаки»? Полагаю, честность – более интересная игра.
– Попытка не пытка, – ничуть не раскаиваясь, сказал Нил. – Слушай, если они провернули дело в Портленде сегодня утром, то могут попытаться обокрасть других владельцев Нульера на западном побережье. Я позвоню кое-кому. Если они действительно попытаются организовать кражу со взломом, надо удостовериться, что на выходе они увидят рекламку выставки.
– Почему владельцы картин с тобой разговаривают? – спросил Питер. Нил повернулся, в воздухе мелькнула белая картонка и приземлилась на стол Питера.
– Я новый агент Джеффри, – сказал Нил, пока Питер изучал визитную карточку.
Ник Холден
Управление произведениями искусства и консультирование
Управление произведениями искусства и консультирование
* * *
Либо у других хозяев Нульера была качественная система безопасности, либо вор уже получил, что хотел. Ни одна картина больше не пропала – от хозяев.
Фотографии украденных полотен висели в конференц-зале «Мужчина в шляпе», рыжеволосая девушка, «Имитация Тициана» и «Поле №2». Натюрморт, который они нашли, был расположен под последними двумя, а две подделки – еще ниже. Нил подтвердил, что одна из трех не обнаруженных в частном владении картин была украдена из небольшой галереи в Теннесси, поэтому её репродукция оказалась рядом с «Полем №2». Это был «Краеугольный камень», единственное изображение обнаженной натуры у Нульера (обнаженная женщина тянется за книгой на верхней полке книжного шкафа). Девушка на картине была страшно похожа на Алекс, но Питер старательно не задавал вопросы. Джонсу и Диане она нравилась больше остальных.
В стороне висели фотографии Дега и Пикассо, украденных у Трамбалла, словно они были совершенно не важны. В данный момент они считались случайными жертвами нападения на работы Нила.
В четверг вечером Питер взял домой файл на Нульера и обнаружил, что Элизабет разговаривает по телефону с кем-то из Метрополитан, успокаивая чьи-то расшатавшиеся нервы. Он поцеловал жену в щеку, бросил файл на стол и пошел на кухню искать что-нибудь поесть. Он не мог решить, сделать ли сэндвич или заказать еду из ресторана, когда Элизабет вошла в кухню, обняла Питера сзади и мельком заглянула в открытый холодильник.
– Много работы? – спросил он. Элизабет уткнулась подбородком ему в спину около ключицы.
– Могло быть и больше, – ответила она. – Закажем индийской еды?
– Может, тайской? – предложил Питер. Он медленно выпрямился, развернулся и обнял жену. – Я согласен на стейк.
– Хм, мы можем пойти в ресторан, – сказала она. – Переодевайся.
– Да, мэм. – Питер направился вверх по лестнице в спальню. – Как идут последние приготовления к завтрашнему шоу?
– Довольно гладко, учитывая все обстоятельства, – отозвалась Элизабет с лестницы. – Нил не такая дива, какой притворяется.
– Лучше это было бы правдой, – проворчал Питер.
– Расслабься. Он дал мне карт-бланш на организацию экспозиции в пределах бюджета Метрополитан, который в общем довольно щедрый, – объяснила она и бросила футболку мужа на кровать. Питер смотрел, как Элизабет снимала сережки, перебирала украшения, пока не выбрала ожерелье. Он подошел сзади, забрал украшение из её рук и застегнул застежку на её шее, когда Элизабет подняла волосы повыше.
– Думаю, мы заслужили поход в ресторан, – протянул Питер, – без Кеффри, без Нульера, без Метрополитан.
Что, естественно, означало, что к середине вечера у Питера зазвонил телефон. Определился номер Нила. Бёрк вздохнул и снял трубку.
– Клянусь Богом, если это не чрезвычайная ситуация… – начал он.
– «Погоня» пропала, – сказал Нил. – Из разгрузочного отделения Метрополитан. Это обнаружили десять минут назад.
Питер сдержался и не выругался. В конце концов, они ужинали в хорошем ресторане, не было необходимости портить вечер другим посетителям только потому, что ему придется бросить жену и искать плохих ребят.
– Что ещё? – спросил Питер.
– Ничего. Я проверил остальные – все на месте. «Погоня» находилась не в хранилище с остальными, а в разгрузочной зоне. Как и «Поле №1», которое никуда не делось.
– Ты в Метрополитан? С тобой кто-нибудь есть?
– Джонс едет сюда, – ответил Нил. – Полиция уже здесь. Они требуют закрыть выставку. – Нил помолчал. – Ты ужинаешь в ресторане?
– Ужинал, – поправил его Питер. – Вместе с Эль. Буду у вас через полчаса.
– Слушай, если ты сможешь успокоить копов, я сам с остальным справлюсь, – заявил Нил. – Только подержи копов на коротком поводке, пока Джонс сюда не доберется. Мы завтра тебе обо всем доложим.
– Нил, что ты задумал?
– Ничего. Господи, я хочу, чтобы ты хорошо провел вечер. – Судя по голосу, он был не в духе, поэтому Питер ему поверил.
Ну, примерно на восемьдесят пять процентов.
– Мы с Джонсом справимся, я просто хотел, чтобы ты был в курсе. Скажи Элизабет, что она мне должна.
– Я позвоню капитану Шаттуку и попрошу его снять с вас всех собак, – согласился Питер, повесил трубку и набрал другой номер. Элизабет растерянно и выжидательно наблюдала за происходящим, пока Питер дергал за веревочки и, возможно, несколько устаканил ситуацию. Когда муж повесил трубку, она нахмурилась.
– Ты должен идти? – спросила она. Питер хотел бы ответить «да»; какая-то часть его хотела отправиться на место преступления.
– Нет, – вместо этого ответил он. – Нил и Джонс справятся сами. Украли еще одну картину. Прямо из разгрузочного отделения, блин, – добавил он и ткнул свой стейк вилкой с силой, которой кусок мяса не требовал. – Нил сказал, что за тобой должок, потому что он оставил меня в покое.
– Я пришлю ему печеньки, – Элизабет коснулась ладони мужа. – Дыши, дорогой. Ты можешь что-нибудь сделать? Стоящее? Кроме как попытаться поймать их на завтрашней выставке?
– Нет. – Питер немного расслабился. – Мы можем собрать улики с места преступления, но я им для этого не нужен. Джонс обеспечит охрану вещественных доказательств.
– Итак. Ни работы, ни Кеффри, ни Нульера, помнишь? – Элизабет перегнулась через стол и поцеловала мужа.
– Угу. Хорошо, – согласился он и получил улыбку в ответ.
* * *
Машина с уликами уезжала, а Нил сидел на краю разгрузочного дока, упершись локтями в перила, когда Джонс вышел на улицу покурить. Он кивнул Кеффри.
– Эй, можно мне сигаретку? – спросил Нил, протягивая руку.
– Ты не куришь, – автоматически ответил Джонс.
– Ну, я не скажу папе, если ты не скажешь, – ответил Нил – Джонс ухмыльнулся, передал ему сигарету и зажигалку. Нил прикурил, вернул зажигалку и выдохнул через нос.
– Во что превратилась моя жизнь? – начал он. – Серьезно. Для любого художника кража картины в ночь перед открытием выставки – это стопроцентный повод устроить истерику. Что делаю я? Звоню боссу и помогаю обработать улики на месте преступления. Я пропускаю все веселье. – Он стряхнул пепел с сигареты. – Я не нормальный художник. Я работаю на Фе-Бе-Эр, – протянул он – Джонс рассмеялся.
– Ты правда хочешь устроить истерику? – спросил Джонс – Кеффри покачал головой.
– Я хочу, чтобы мои картины перестали красть. И подделывать.
– Ты не считаешь такое отношение несколько лицемерным?
– Оно очень, очень лицемерное, – рассмеялся Нил и закашлялся от дыма. Он посмотрел в сторону. – Хотя будет приятно увидеть некоторые из них завтра. Особенно «Крещение», она одна из моих любимых. Когда я ее рисовал, Моззи называл ее «Конкурс мокрых маек Христа». Считается, что это возвышенное истолкование сексуальности и Церкви.
– Ты религиозен? – ухмыляясь, спросил Джонс. Нил тоже не сдержал улыбку.
– Нет, но я однажды предположительно выдал себя за священника. – Он выпрямился и задумчиво продолжил: – Знаешь, кто бы это не был, они теперь владеют бОльшим количеством оригинальных Нульеров, чем кто-либо в мире. У них сейчас половина моих портретов, если только они не перепродали всё, а мы еще этого не заметили. Они перепродали пейзаж. Я не знаю, зачем им подделки.
– Им нравятся портреты, – предположил Джонс.
– Угу, тогда зачем подделывать пейзаж? Не может же все быть ради… – Нил замолчал, а потом рассмеялся.
– Что?
– Ну, я знаю, зачем я бы подделал что-нибудь подобное. Посмотреть, хорош ли мой продукт. Пройдет ли он проверку на подлинность. Нульера должно быть легко подсунуть, никто не знает, где находятся его картины. До сих пор каталог его картин был только у меня. Его стиль довольно специфический, но подделка живописной манеры требует значительного мастерства.
Джонс пристально посмотрел на него.
– Что?
Джонс пожал плечами:
– В Метрополитан звонят насчет твоего каталога. Все хотят знать, как вор нашел так много Нульеров. Мы записываем все звонки и проверяем их по списку правонарушителей, но в большинстве случаев это хозяева галерей. Возможно, завтра на выставке будет больше народу, чем ты ожидаешь.
– Да? – Нил по непонятной причине был очень доволен. – Я дал Джун несколько приглашений, она сказала, что приведет друзей. Я думал, поскольку предварительного объявления не было, то с гостями будет не очень. Ты же знаешь, что значение всяких уведомлений преувеличено? – спросил он. – Интерес повышается при наличии спроса и репутации. Люди платят не за искусство, а за статус. Или за инвестицию. Думаю, единственный человек, правильно оценивающий эти картины, – Джун. И ей нравится её полотно, потому что я его нарисовал.
– Но ты ж деньги за это получаешь, – Джонс пожал плечами. – Тебе ведь нравится рисовать?
– Да. Мне не нравилось рисовать «Погоню», потому что я был тогда зол как черт. Но в большинстве случаев – да.
– А людям нравится иметь их в коллекции, и они могут позволить себе платить галереям запрашиваемые суммы. Так что все счастливы, – подытожил Джонс как раз, когда к ним приблизилась молодая женщина.
– Мистер Кеффри… – начала она нерешительно. – Куратор хочет знать, не хотите ли вы взглянуть на последнюю версию пресс-пакета.
– Работа художника никогда не заканчивается, – сказал Нил Джонсу, потушил сигарету и не глядя бросил ее в мусорный бак в двадцати футах от себя. Он встал, ухватившись за перила. – Конечно. Давайте посмотрим.
- - - -
(*) шляпа - fedora – fed – федерал (жарг.) (прим. пер.)
TBC
@темы: Перевод, Персонажи: Нил, Персонажи: Питер, Персонажи: Элизабет
-
-
21.06.2011 в 13:53Какая чудесная вещь! Огромное спасибо за перевод!
-
-
21.06.2011 в 13:58огромное спасибо за перевод!
-
-
21.06.2011 в 14:03-
-
21.06.2011 в 14:05-
-
21.06.2011 в 14:53-
-
21.06.2011 в 15:16Чудесный грамотный язык, наличие сюжета, вхарактерные персонажи и – О, чудо! – отступы перед началом абзаца!
belana, большое спасибо за такую качественную работу и хороший вкус при выборе перевода.
-
-
21.06.2011 в 15:30А дальше будет?
-
-
21.06.2011 в 16:36И перевод просто замечательный.
Спасибо большое за работу!
-
-
21.06.2011 в 16:40Спасибо огромное за перевод такой потрясающей истории, кстати, то, что это перевод понял, только перечитывая шапку, в поисках имени автора
читать дальше
-
-
21.06.2011 в 16:42продолжение переведено, находится у беты.
как только - так сразу.
Vezuvian О, чудо! – отступы перед началом абзаца! - не зря я их расставляла
-
-
21.06.2011 в 16:43-
-
21.06.2011 в 17:21не зря я их расставляла
Я обычно для этого использую блокнот с отключенной функцией «перенос по словам» или в изначальном тексте использую четверной пробел, которой потом тупо заменяю в программе.
-
-
21.06.2011 в 18:17превосходно, очень легко читается и отчаянно хочется продолжения.
спасибо автору и переводчику
тапка
-
-
21.06.2011 в 18:39читать дальше
-
-
21.06.2011 в 22:21читать дальше
Еще раз спасибо. И очень жду продолжения )))))
-
-
22.06.2011 в 12:39-
-
23.06.2011 в 03:55-
-
09.07.2011 в 13:34-
-
19.08.2011 в 14:02-
-
26.08.2011 в 02:22