Фэндом: White Collar
Название: Безопасная гавань
Автор: Shоliо (Friendshippеr)
Перевод: _Наблюдатель
Оригинал: здесь
Тип: Джен
Жанр: Episode Tag, Friendship
Рейтинг: G
Саммари: Маленькая зарисовка после 4х10.
Объем: ~2 000 слов
читать дальшеОгорошив Нила известием про Сэма, Питер заставил себя не вмешиваться. Большая часть его хотела направиться прямиком в квартиру Нила. Та же самая часть, что отправилась за Нилом на острова… та же часть, которая расследовала Сэма, несмотря на яростные возражения Нила. Которой нужно было встать между Нилом и чем угодно в мире, что могло причинить ему боль.
Но, проклятье, сейчас он ничего не мог сделать, кроме как помешать. И что бы ни происходило сейчас между Нилом и Сэмом – Нилом и Джеймсом, – в любом случае, это его не касалось. Пора было доказать, что он способен учиться на своих ошибках, и дать Нилу возможность разобраться со всем самому. Если Нил захочет его участия, он скажет.
Не то, чтобы это удержало его от того, чтобы несколько раз по пути домой остановиться и проверить браслет Нила. По-прежнему на одном и том же месте, у Джун.
Кинув на него лишь один взгляд, Эл сунула ему в руку бутылку пива.
– Ты что-то нашел, да? – сказала она, глядя на него сочувственными глазами.
– Нашел.
Мгновение он колебался, рассказывать ли ей. Но Диана уже знала. Другие тоже в конечном счете узнают. Эл должна услышать это от него.
– Что собираешься делать? – тихо спросила она, когда он закончил.
– Выслушать, если он захочет поговорить, полагаю.
– И все? – спросила Эл, задумчиво изучая его.
– А что еще я могу сделать? Я не доверяю Сэму… Джеймсу, Сэму, кем бы он ни был. – Питер потеребил этикетку бутылки. – Но, предполагая, что результаты теста ДНК верны, он плоть и кровь Нила. Возможно, единственный член семьи, кто у него еще остался. Я не собираюсь устраняться полностью – я не могу, Эл, просто не могу. Но я не собираюсь рисковать шансом Нила возобновить отношения со своим отцом. Не думаю, что он когда-нибудь сможет простить такое. Да и не должен.
***
Тихий стук в дверь раздался позже, когда Эл уже легла спать. Питер не знал, почему он не ушел с ней. Может, интуиция. Может, он просто не мог уснуть; в голове снова и снова прокручивалась вся запутанная история с Сэмом Фелпсом – Джеймсом Беннетом. В доме царила полная тишина, кроме тихого гула холодильника и шелеста шин изредка проезжающих за окном машин. Сатчмо спал у дивана, слегка подергиваясь во сне. Питер разложил всё, что смог достать на Сэма, Джеймса и Эллен, на кофейном столике. Документы расплывались, и он потер усталые глаза, потом приподнял голову и прислушался.
Тихий стук раздался снова. Питер поднялся и подошел к двери. Следуя давней привычке, сперва он проверил, где пистолет, и лишь потом выглянул за дверь, но это оказался лишь Нил, как он отчасти и ожидал.
Нил чуть виновато дернул плечом – прости, что так поздно, не мог удержаться. Питер сделал шаг назад, чтобы впустить его. За два года у них это стало хорошо отрепетированным танцем. И если Нил и замялся нехарактерно на долю секунды прежде чем войти… ну, наверное, это не было игрой воображений, но Нил был здесь, и Питер знал, что придется довольствоваться этим.
– Эл уже спит? – тихо спросил Нил.
– Да, и я тоже собирался. Тебе повезло, что меня застал.
– Я знаю, что уже поздно, – сказал Нил. Он глянул мимо плеча Питера на разложенные по столу документы. – Это, э…
– Да, – сказал Питер и прошел на кухню. Пить явно было уже поздновато, раз с утра им было на работу, но он плюнул на благоразумность, налил Нилу бокал вина и взял себе пива.
Когда он вернулся в гостиную, Нил, опершись о камин, читал содержимое папки Джеймса. Он взял протянутый бокал и последовал за Питером на диван, прихватив папку.
– Ну так, – начал Питер и, спохватившись, прикусил язык. Если Нил хотел поговорить об этом, он поговорит. Если нет, Питер не собирался его заставлять, даже вопросом. Пространство. Дай ему пространство, проклятье. Он не ребенок, а ты не его мать.
В уголке рта Нила мелькнула чуть заметная тень улыбки.
– Я знаю, что ты делаешь.
– Вот как? – поставил на невинность Питер.
– Ты сгораешь от желания узнать, как всё прошло с Сэмом, – Нил помедлил. – В смысле, Джеймсом. Тебе не обязательно так полностью… полагаю…
– Перестать вмешиваться?
Нил пожал плечами, и Питер отбросил осмотрительность.
– Знаешь, старого пса можно научить новым трюкам. Иногда. По крайней мере, я надеюсь.
Нил фыркнул.
– В ответ на вопрос, который ты не задаешь – очень громко, должен добавить, – всё было довольно неловко, а потом он ушел. Мы обходили большие проблемы вместо того, чтобы разбираться с ними.
Питер осознал, какой банальностью были первые пришедшие на ум слова, только когда они уже вылетели:
– Ну, у тебя есть время.
– Про Эллен я тоже так думал. – Нил глянул в свой бокал. – Мне было восемнадцать, когда я сбежал из дома, Питер. В следующий раз я увидел Эллен, когда... ну, ты и сам знаешь. Это был мой выбор; я мог вернуться в любое время. Но в итоге мы провели вместе всего пару недель. Я не хочу оглядываться на эту ночь десять лет спустя и думать: "Если бы я провел больше времени с отцом, когда мог".
Странно было видеть Нила таким открытым, таким уязвимым. И Питер поймал себя на мысли: Я не единственный пес, который учится новым трюкам. Не единственный, кто пытается пойти навстречу.
Нил пришел сюда. И это говорило о многом. Питер знал, что сказанное им сейчас будет иметь значение, отчего становилось невозможным промолчать. Но у него не было никакого совета. У него всегда были отличные отношения с отцом. Он готов был признать, что не имеет права на свое мнение о некоторых ситуациях, и это была одна из них, безо всяких.
Просто позволь ему говорить с тобой. Поэтому он пришел, в конце концов.
– Ну так что ты…чувствуешь, по поводу Джеймса? – попытался он.
В глазах Нила блеснуло сдерживаемое веселье.
– Питер, никогда не уходи из ФБР. Психиатрия не относится к твоим сильным сторонам.
– Так подай в суд, – отмахнулся Питер, ощущая, как часть напряжения исчезла, когда он расслабился и бросил маску "сочувствующего, неосуждающего слушателя", которую очень старался натянуть. – Я в этом не мастак, и ты это знаешь.
– Нет, неправда, – сказал Нил, внезапно очень серьезно, с той сбивающей с толку прямотой, как иногда делал. – Я хочу знать, что ты думаешь.
– Насчет…
– Насчет Джеймса. Насчет того, что мне теперь делать. Да, Питер, – Нил закатил глаза, когда Питер продолжил молча пялиться на него. – Мне нужен твой совет. Я пришел сюда ради него.
– Ты. Хочешь знать, что, по-моему, тебе стоит делать.
– Это случается чаще, чем ты думаешь, – чуть усмехнулся Нил.
Питер остро сознавал, что они танцуют вокруг зазубренных краев дыры в их отношениях, которая только начала затягиваться. Они все еще никуда не делась – обида, настороженность. Но были и пиво, и ночь, и бессознательный, невольный комфорт, который, похоже, они не могли не испытывать в присутствии друг друга – даже в самом начале, когда, формально, были врагами.
Он знал, что это не его стихия. Разбираться с неблагополучными семейными отношениями… у него не было в этом опыта, и он чувствовал себя слоном в посудной лавке, опасающимся разрушить что-то с каждым неловким шагом. Он не хотел давать совет, который заставить сбыться мрачные пророчества Нила, неверные слова, который подтолкнут Нила к неправильному решению (каким бы оно не было).
Слова не были его сильной стороной.
Но зато, осознал он, его сильной стороной была честность. И Нил по-прежнему глядел на него, молча и серьезно. Он хочет знать, что ты думаешь. Он только что сказал. Ну так скажи ему. Нил мог спросить кого угодно. Людей с настоящим применимым опытом. Он мог спросить Джун. Моззи, Диану. Но он хотел знать мнение Питера. Так что было только справедливо сказать ему.
– Я думаю, ты прав, что не хочешь сожалений, – сказал Питер, медленно нащупывая правду в разговоре. – Жизнь нужно прожить так, чтобы ты мог оглянуться назад и знать, что сделал всё что мог, что не было ничего такого, что ты мог сделать, но не сделал. Ты должен знать что, независимо от того, что делают все остальные, ты сделал то, что считал правильным.
– Но я не знаю, что правильно. В этом и проблема. – Это прозвучало почти жалобно. Где-то под утонченным лоском Нила, думал Питер, скрывается брошенный ребенок, пытающийся пробраться через боль и гнев, направленные на бросившего его отца.
Он заблудился и искал ответы. И за ответами пришел к Питеру. Сознательно или бессознательно, он считал, что они у Питера есть. После всех раз, когда Питер пытался сказать Нилу, как поступить, только чтобы Нил поступал как раз наоборот… Он сидел на диване Питера с почти пустым бокалом и просил, чтобы ему дали совет.
И именно поэтому Питер не мог этого сделать.
– Я тоже не знаю, что правильно, – сказал он, осторожно подбирая слова. – Правда не знаю. Я не доверяю Джеймсу, Нил. Не доверял, когда считал его Сэмом, и не доверяю теперь. Но он твой отец, а такой дается всего один. Всё было бы куда проще, и я бы давал тебе совсем другой совет, если бы он, не знаю…
– Плохо со мной обращался или что-то такое? – закончил за него Нил. – Чего он не делал, в общепринятом смысле. Да, знаю. В каком-то смысле я бы почти этого хотел – ну, не хотел бы, конечно, но ты понимаешь, да? Всё было бы настолько проще, если бы он оказался просто каким-то ублюдком, которого я бы мог просто вычеркнуть из своей жизни.
– Он человек, – сказал Питер. – С недостатками. Он совершал ошибки. – Он чуть улыбнулся, протягивая воображаемую оливковую ветвь как предложение мира. – Как и все мы.
– И не всё, что в своё время казалось ошибкой, на самом деле ей было, – сказал Нил: протянутая в ответ собственная ветвь. – У него были причины поступить так. Я знаю. Просто не уверен, что мне понравятся его причины, когда я их узнаю.
– Но ты никогда не узнаешь, если его не выслушаешь.
– Да. Никогда. – Нил уронил голову на спинку дивана: сонно или избегая взгляда. – Но если я… если он окажется…
– Бывает больно впускать кого-то в сердце, – сказал Питер. Боже, уж он-то знал это не понаслышке. – Не значит, что этого не следует делать.
Нил открыл глаза и улыбнулся медленно, сонно.
– Легко тебе говорить, – сказал он, но в тоне слышалось больше теплоты, чем критики. – Уже поздно, Питер. Я должен позволить тебе подняться к жене.
Диван был определенно чертовски удобным. Питер был уверен, что его тело приняло его форму.
– Да, было бы неплохо.
Нил начал подниматься, но Питер поймал его за руку, дернув обратно.
– Оставайся. У нас есть свободная спальня. Кровать заправлена и все такое.
– Думаю, мне нужно прогуляться, – сказал Нил. – Прочистить голову.
Питер кивнул и отпустил его. Часть его хотела сказать Нилу не связываться пока с Джеймсом. Не делать глупостей. Он заглушил ее. То, чем Нил занимался в качестве его консультанта, было и будет его делом: он отвечал за это по закону. Это? Нет. Пока Нил умудрится не попасть в тюрьму ночью и не нарушит никаких законов, Питер ничего не мог ему приказывать. Не сейчас. Не когда земля была еще нетверда под их ногами, как тонкий, едва схватившийся лед.
Вместо этого он сказал:
– Если твоя прогулка вдруг не окажется долгой, ключ на крыльце в левом цветочном горшке. Только меня не буди.
По лицу Нила промелькнуло что-то совсем открытое и чуть удивленное.
– Не волнуйся. Я знаю, какой ты становишься, когда не получаешь своих восьми часов.
– Обычно из-за тебя, – подчеркнуто сказал Питер.
Нил рассмеялся.
– Полагаю, увидимся утром. На работе, в смысле.
– Возможно, мне удастся уговорить Эл приготовить ее знаменитые блинчики. Не позволяй этому влиять на твое решение так или иначе.
– А, я понял, – сказал Нил. – Ты хочешь, чтобы я остался на ночь, чтобы получить блинчики.
– Поймал, – пожал плечами Питер.
Нил снова тихо рассмеялся.
– Увидимся утром, Питер, – сказал Нил тихо, но твердо. Он повернулся было к двери, потом вдруг развернулся, со внезапной неловкостью, и слегка тронул Питера за руку.
Потом исчез в ночи.
Питер провел рукой по волосам.
– Никогда не становится проще, – пробормотал он. Хотя в каких-то смыслах, становилось. А в других становилось сложнее. Уравновешивалось. В основном.
Он заставил себя подняться наверх, но, несмотря на усталость, долго лежал без сна, прислушиваясь в темноте к дыханию Элизабет. Не единожды ему пришлось запретить себе встать и проверить браслет Нила.
Будет так, как будет, сказал он себе, и в любом случае это не твое дело.
Он не знал, сколько прошло времени, но Сатчмо вдруг приподнялся со своего места у кровати и протрусил вниз, цокая коготками. Питер сел и прислушался, услышал, как дверь тихо открылась и так же тихо закрылась. Кто-то что-то тихо сказал Сатчмо; Питер узнал голос, даже не разобрав слов. Потом снова воцарилась тишина, и он снова лег и прижался ближе к Эл, пытаясь сдержать улыбку – похоже, безуспешно.
– Похоже, утром ты готовишь блинчики, дорогая, – шепнул он в ее сладко пахнущие волосы.
Тогда, и только тогда, он уснул.
______________________
Примечание автора: Фраза Нила о потерянном времени – концепция, вокруг которой строился весь фик. Я думала, как сокрушительно должно быть провести (добровольно) пятнадцать лет вдали от своей приемной матери и снова потерять ее всего через несколько недель после встречи. А теперь очередной давно потерянный родственник возвращается в его жизнь… Независимо от того, что думает Питер о ситуации с Джеймсом, для меня имело смысл, что Нил будет размышлять об этом потерянном времени и не захочет так же сожалеть о Джеймсе, как безусловно сожалеет об Эллен.