[whitecollar]

Название: Too long
Автор:  L1s
Тип: слэш
Жанр: romance, angst
Рейтинг: NC-17
Пейринг: Питер Берк/Нил Кеффри, Винсент Адлер/Нил Кеффри, Мэтью Келлер/Нил Кеффри
Спойлеры: с 1.14 и до конца второго сезона.
Объем: 2846 слов, 14 767 знаков.
Предупреждение: своевольная трактовка канона автором, можно считать, что некоторое AU, вероятно OOC, сомнительный ХЭ, мат.
Предупреждение 2: Автор ненавидит запятые, и те отвечают ему полной взаимностью, как и все другие знаки препинания. Автору очень стыдно, но он старается, как может
Дисклаймер: все им, мне только потрахушки.

Too long

Все осложняется после смерти Кейт. Пока она была жива, можно было обманывать себя, прятаться за выдуманными отговорками, за ее поиском, но после взрыва самолета, врать самому себе, нет сил.

Нил никогда не отличался такой чертой, как самообман, он всегда четко знал, чего хочет и так же четко видел свою цель.

После смерти Кейт он много пьет, выпрашивая у ушлых охранников тюрьмы алкоголь, сдавая один свой тайник за другим. Потом и пить надоедает, да и тайники кончаются.
Когда приходит Питер, все становится еще хуже. Питер как всегда с иголочки, уверенный и улыбчивый – это нервирует.

Когда он предлагает вернуться в бюро на прежних условиях, Нил хватается за эту возможность, как утопающий за кусок пенопласта, в конце - концов у Джун можно прекратить травить себя дешевым пойлом, за бутылку которого, в последний раз, он отдал охраннику кое-что из коллекции Лондонского государственного музея, а вернуться к любимому вину.
Питер даже не замечает темных кругов под глазами и того факта, что в Кеффри, вместо семидесяти килограмм, дай Бог, чтобы осталось шестьдесят. Или не хочет замечать.
Джун по прежнему рада ему, и вот от нее не скрывается факт состояния Нила.

Она так и говорит:
- Ты чертовский плохо выглядишь, дорогуша! – и целует в щеку, обдавая сладким запахом дорогого парфюма.

Моззи только качает головой, что-то говоря, о том, что ФБР еще хуже Освенцима.
Питер молчит и приносит первое дело, во время которого у Нила так и чешутся руки. Деньги в столь близком доступе всегда, вызывали легкое покалывание в пальцах, а вот от произведений искусства сохло во рту и желудок сводило.

Берк делает вид, что все как раньше. Понимающе кривит губы при упоминании о Кейт, и все больше времени проводит с женой.

До того вечера.
***
Адлер всплывает неожиданно, и Нилу кажется, что кто-то перекрывает воздух.

Берк считает, что знает о нем, о Ниле Кеффри, все и даже больше.

Адлер может разубедить агента в столь дерзкой уверенности.

Кеффри страшно. Первый раз, со времени выхода из тюрьмы, он достает из-под раковины бутылку дешевого скотча. Он уже готов напиться в хлам, чтобы не соображать, не думать, не видеть и не слышать, но Берк как всегда все портит.

Заявляется посреди ночи, с упаковкой двухдолларового пива и бутылкой шмурдяка, которое вином назвать может только кто-нибудь из гетто.

Он кидает фотографию, где Нил с Адлером, на стол и требует рассказ.
Нилу опять страшно. Он открывает бутылку вина, льет его в бокал, который стоит в десятки раз дороже, чем сам напиток, и начинает говорить.

Обходить острые углы оказывается проще, чем казалось на первый взгляд.

Заливать про трогательность их отношений с Кейт, про любовь, которая поглощала его всего, которая появилась слишком неожиданно, и была слишком губительна.

Главное вовремя ловить себя и успевать заменять емкое и привычное Винс, на такое же короткое Кейт. И все хорошо, все счастливы.

Только Берк смотрит слишком внимательно, слишком недоверчиво, и от этого становится как-то не по себе.

Они пьют и говорят. Кажется, что рассвет, вместе с которым кончится иммунитет и эта неожиданная откровенность Берка, никогда не придет.

Дешевое вино заканчивается слишком быстро, так же как и те пару бутылок дорого, которые остались после набега Моззи на бар.

Питер сначала пьет свое пиво, потом переключается на скотч, стоящий на столе. После пары литров пива, паленный «Джэк Дэнниэлс» идет у агента ФБР на ура.

Нил внимательно следит за тем, как Берк с каждым новым глотком становится все более свободным. Как разваливается на стуле, как расстегивает несколько верхних пуговиц на рубашке, как долго, бессвязно матерясь, достает таки, из внутреннего кармана пиджака помятую, мягкую пачку красного «Мальборо» и прикуривает прямо от конфорки, как бы невзначай жалуясь, что Эл запрещает курить.

Нил ловит каждое его движение жадно, так же жадно тянет носом горький, тяжелый сигаретный запах, который моментально заполняет кухню.

Он даже прокалывается один раз, рассказывая, как они с Кейт гуляли в Централ парке. Называя Кейт «Винсом», но Берк, кажется, не обращает на это внимание.

Нилу хорошо.

Первый раз со времен смерти Кейт ему хорошо, первый раз, он признает, что влюбился в Берка, еще тогда возле банка, когда отдал ему конфету, которую Питер по сей день хранит в своем рабочем столе.

Хотя после трех литров вина и не в таком признаешься.

Нет, не то чтобы Нил не любил милашку Кейт. Она была хорошей девочкой. Немного наивной и слишком женщиной. Нил пытался заставить себя полюбить ее по-настоящему, пытался забыть высокого, статного Питера Берка и их первую встречу. Но так и не смог.

Зато смог завести безрассудную и совершенно нереальную интрижку со своим боссом, с человеком, которого планировал ограбить, который в итоге кинул его и еще пол Нью-Йорка.
Воспоминания о том, как у них все было, против воли вызывают улыбку. Как, тогда еще молодой Нил, крутил жопой у шефа перед лицом, из кожи вон лез, что бы доказать что лучший, что достоин.

Как они трахались в первый раз, и Адлер, поглаживая его по спине, успокаивал и просил расслабится. А Нил отдавался с таким пылом, что до сих пор самому удивительно. Это был шикарный роман. Быстрый, яркий, невероятный сильный, как торнадо. Но как любое торнадо он пронесся за пару секунд, и оставил после себя пустошь. Адлер предпочел деньги, сладкой заднице своего помощника.

Тогда они и сошлись с Кейт. Нет, Нил не любил Адлера, но эти отношения выжгли его, своей яркостью.

Кейт был как раз тем, что надо. С ее вечным наивным восторгом в глазах, мягкими руками и терпеливым пониманием.

Она была хорошей девочкой, жалко влюбилась не в того мальчика.
***
Когда на горизонте начинают появляться первые признаки рассвета, они стоят на балконе и допивают последнюю бутылку вина, передавая ее из рук в руки.

И Нилу кажется, что они так близкого, что руку протяни и все получится.

Питер смотрит на него расфокусированным взглядом, качает бутылкой в воздухе , и та просто выскальзывает из его рук, летит вниз и разбивается о свежевымытый асфальт.

Нил смеется, пытаясь рассмотреть цветные стекляшки, что с высоты трех этажей все же сложно.

- Вы нарушаете закон, агент Берк! Я должен об этом доложить.

Питер смотрит удивленно, а потом качает головой.

- Я так не думаю.

А Нил все не унимается.

- Но вы совершили преступление против города!

Нилу кажется, что его смех звучит весело и задорно, на самом деле он звучит пьяно и надломлено, особенно когда он демонстрирует Берку его мобильный телефон, который вот только что вытащил из его кармана.

Берк кидается вперед, с каким-то через чур серьезным видом, пытается забрать телефон, тем временем, как Нил пытается набрать 911.

В какой-то момент все заканчивается, потому что Нил обнаруживает себя прижатым к перилам балкона чужим телом, а Питер тяжело дышит ему куда-то, то ли в ухо, то ли в шею. От неожиданности телефон выскальзывает из рук и летит следом за бутылкой.

- Упс, - первое, что говорит Нил.
- Питер, отойди,- второе, что он говорит.
- Питер, - шепчет он, когда Берк никуда не девается, только отстраняется на пару сантиметров, так что бы смотреть в глаза.

От доблестного агента ФБР пахнет виски, пивом и сигаретами, а еще, почему-то вишней.
Нил не может так больше. Нил не железный.

Он даже не деревянный, а от чужого тела слишком жарко.

Он чуть подается вперед и целует.

Это даже слаще чем казалось, и вовсе не из-за того, что Берк, оказывается, ел вишневую конфету, которая оказывается у Кеффри на языке, когда Питер покорно открывает рот, а просто по факту.

Слишком сладко.

Берк целует его неторопливо и слишком ласково, так, как наверное привык целовать жену. А Нилу хочется иначе. Хочется жестче, страстней.

Он подается вперед, тихо всхлипывая, хватаясь за рубашку Берка, кусает его за губу, и только растеряно моргает, когда Берк отстраняется.

Сказать не получается ничего. Питер смотрит слишком трезво. Он слишком быстро отходит. Слишком быстро хватает свой пиджак. И слишком, просто чертовски, быстро выходит за дверь, забыв на столе свой значок.

А Нил так и стоит на балконе, глядя, как Питер выходит из дома, как подходит под балкон, выискивая в предрассветных сумерках остатки своего телефона, видимо ища сим-карту, и как так и уходит, не найдя ее, только коротко глянув наверх.

Нилу хочется застрелиться.
***
На следующий день Нил идет в здание ФБР, как на каторгу. Даже на свой собственный суд он шел с большим энтузиазмом.

Питер делает вид, что ничего не произошло.

Питер старается не оставаться в одном помещение наедине.

Питер смотрит куда угодно, только не на Нила.

Это нервирует, но лучше так, чем любые попытки поговорить.

Через неделю весь накала проходит, и Нилу кажется, что никакого поцелуя и не было, что это всего лишь очередная эротическая фантазия.

Джун только вздыхает и говорит, что Нил выглядел лучше, когда вернулся из тюрьмы.
Моззи говорит, что ФБР давно переплюнуло Освенцим, и теперь больше напоминает Империю зла. В лучшем случае.

Питер делает вид, что ничего не происходит. И старается проводить с Эл еще больше времени.

Нилу насрать.
***
Когда Мэтью Келлер хочет видеть их с Питером, Нил только усмехается, вспоминая, как они играли в шашки в Монако.

Келлер не изменился. В камере пахнет дорогими сигарами, а на столе красуется бутылка марочного портвейна.

Келлер нагло улыбается, предлагая шахматы.

Келлер, как всегда играет превосходно.

Келлер просит поговорить наедине с Кеффри, предлагая агенту Берку прогуляться.
Питер соглашается, только после угрозы, что если не оставит их наедине, то может забыть об информации, которую Келлер предлагает.

- Ты запал, Нилли-детка, - говорит Келлер, переставляя ладью и упираясь локтями в стол.
- Пошел ты, - Нилу не хочет этого разговора. Нилу хочется, что бы Келлер сдал человека подделывающего документы и исчез в своей колонии строго режима.
- Да ты сильно запал! Я всегда знал, что у тебя что-то будет с Берком. Ты слишком много говорил нем в Монако. – Келлеру нравится доставать, он скалится и трет плечо с татуировкой.
- Ты хочешь говорить о моей личной жизни или расскажешь о том, что хотел? - Нилу насрать на подколки, ему хочется закончить, и выпить, и возможно позвонить Сере Эллис. - Или ты ревнуешь, а Мэтт?
- Ревную, - без обиняков соглашается Келлер, забирая своим конем пешку Нила, - и как наш агент в постели, неужто лучше меня?
- Лучше, - коротко и слишком быстро. С Келлером так нельзя, он слишком ушлый.
- Так вот почему ты такой дерганый, - Мэтью качает головой и, протянув руку, накрывает руку Нила своей, - трахаться надо, детка, иначе заработаешь нервный срыв. И жопа сростется.
- Не переживай за мою жопу, о ней есть кому позаботится.
- Не заметно.
- Ты будешь говорить?
- Буду.

И Келлер говорит. Рассказывает про Джейсона Ленга. Переводя взгляд с вернувшегося в камеру Питера на Кеффри и обратно.

- Я был рад вас видеть, господа.

Нилу кажется, что все заканчивается, и что наконец-то можно выйти из этой чертовой тюрьмы и поехать домой. Но Келлер, как любой шахматист, просчитывает все ходы, и когда Нил уже собирается выти следом за Питером, дергает за руку к себе и впивается в губы. Слишком зло, слишком требовательно, слишком яростно.

Нил отталкивает его от себя и автоматически облизывает губы.

Питер лишь смотрит, с силой сжимая кулаки, так что костяшки белеют.

Нилу это, почему-то льстит.

Когда Питера похищают прямо возле фото студии, Нилу кажется, что его еще раз арестовали, развели, как школьника.

А Келлер снова улыбается, и лишь обнимает Нила под полами пиджака, когда тот прижимает его к стенке камеры.
- Я знаю, что ты любишь жестко, детка, но как же прелюдия?
- Закрой. Свой. Рот. – Получается резко, тяжело.
- Заткни мне его.

От его пахабной и банальной до тошноты фразы, становится жарко, слишком жарко, и явно не от гнева.

И поцелуй получается такой же, жаркий и требовательный, без церемоний.

Слишком быстро для мозга.

- Где он? – Нилу нечем дышать, и спина под пиджаком мокрая.
- А где мое обручальное кольцо?
Нил теряется, пытаясь понять, о чем Келлер говорит, а потом удивленно отступает, насмешливо кривя губы.
- Все из-за побрякушки?
- Да, а ты решил уже, что из-за тебя?
Это почему-то неприятно.

***
Нилу не верится, что все так просто.

Он отдает кольцо Ленгу.

Ленг исчезает.

Келлер сбегает и присылает смс «Буду ждать тебя, детка, когда твой Галстук тебе надоест.»
Шеф Питера орет, до раскрасневшегося лица.

Элизабет, еле сдерживает слезы.

Шеф велит Нилу ехать домой и сидеть, там не высовываясь.

Когда звонит Питер и весь офис окружает телефон, Нилу кажется, что сердце предательски пропускает пару ударов.

А потом все начинает вертеться, как в карусели. Агенты растаскивают столы и окружают периметр два двадцать на метр шестьдесят липкой лентой, скидывают все, что описывает Питр. А нил судорожно соображает, как ему помочь.

Когда они едут на место за Берком, Нилу кажется, что у него случится инфаркт, если что-то пошло не так.

Он влетает в комнату ровно за минуту, чем все остальные и сталкивается нос к носу с Берком.
Минуты, чертовых шестидесяти секунд хватает на то, что бы обнять и прижаться к его сухим губам своими. Плохо соображая, что делает. Это слишком нужно.

А потом смотреть, как Питер обнимает Эл, целует ее в волосы, и на этот раз, смотрит на Нила, чуть улыбаясь.

И это дает надежду.
***
Первый раз Питер предлагает поговорить о том, что происходит 21 апреля.

Вообще Нил не фанат разговоров о личных отношениях.

Особенно с Питером.

Но Берк настаивает, и приходится согласится.

Питер опять приходит с упаковкой двухдолларового пива и вином. На этот раз хоть приличным.

Разговор получается путаным и бестолковым, и очень быстро скатывается в обычный треп, особенно, когда пиво у Берка заканчивается, и он тянется за вином Нила.

Они говорят весь вечер. Питер ведет себя напряженно, недоверчиво. Слишком напряженно и слишком недоверчиво.

Нилу хочется послать его к черту. Снять браслет и уехать к Келлеру в Бирму.

Но он сидит и поддерживает разговор, рассказывает, как обманывал ФБР и слушает, как Питер его ловил.

Все получается как-то само собой.

Никакой внезапно вспыхнувшей страсти, застилающей глаза.

Нил просто стоит на балконе, пока Питер ходит в магазин за еще одной упаковкой пива, потому что пить эту кислятину, за триста баксов, он отказывается.

Питер просто выходит на балкон и говорит:

- Я купил пиво и гандоны.

Нилу кажется, что он ослышался, но Берк правда сжимает в одной руке упаковку пива, а в другой пачку «Дюрекс», судя по цвету упаковки супер тонких.

Берк все делает сам.

Ставит пиво на стол, подходит, засовывая гандоны на ходу в задний карман, и обнимает.
Они молчат. Никаких «Ты уверен?» и «Надо ли?».

Слишком скомкано, как на взгляд Нила, но на первый раз и так сойдет.

Сначала они долго целуются на балконе и Питер, постепенно осваивается, ему явно непривычно чувствовать под руками мужское жесткое тело, а не мягкие формы жены. И когда Нил уже не выдерживая, нетерпеливо тянет его в сторону спальни, он послушно идет следом.

Питер хороший любовник, чуткий, опытный, и миссис Берк явно не брезгует задней позой.
У него длинные умелые пальцы и хриплый от возбуждения голос. Горячие губы, которые кажется везде.

И немного великоватый член, но когда Питер входит Нилу уже все равно, он возбужден просто до предела.

А еще мистер Берк слишком бережный, Нилу приходится прошептать «Да я не целка блядь! Выеби!», для того, что бы у Питер наконец перестал трахать его как юную нимфетку и взял жесткий ритм.

И это хорошо.

Уже позже лежа в кровати в одиночестве и слушая, как в душе шумит вода, Нил думает о том, что дальше.

И почему-то ответа на этот вопрос у него нет.
***
Все заканчивается так же медленно, как начиналось.

С кучей ссор и нелепых обвинений с обеих сторон.

Питер орет, что Нил стал вести себя слишком фривольно в присутствии Эл.

Нил, говорит, что его заебали эти игры в таинственную любовницу.

Питер, говорит, что либо так, либо никак.

Нил молчит и указывает на дверь.

Они ругаются больше, чем любая женатая пара, и мирятся так же бурно, как орут дуг на друга.
В квартире Нила, в сортире ФБР, на каком-то задании, на одной из конспиративных квартир Моззи.

Нилу надоедает. Нил не может так постоянно. Он хочет хоть что-то понимать, хоть в чем-то быть уверенным.

Питер не дает ему этой уверенности.

Эл что-то подозревает и допрашивает Нила, нет ли у Питера кого. Нил с каменным лицом, используя все свои профессиональные навыки, говорит, что нет и ей не о чем волноваться. У Питера только одна любовница – его работа.

Эл не обязательно знать, что именно с ним Нилом, его главной работой, он и трахается.
Он даже заводит роман с Серой Эллис, лишь бы ни кто не подумал о том, что у них с Питером неуставные отношения.

Но Сера слишком умна. Она подживает свои красивые губы и говорит, что если ей в жизни попадется, хоть один пидорас, она станет лесбиянкой.

Питер в истерике орет, что Нил ему изменяет.

Кеффри это надоедает.

Надоело то, что Берк то ли как собака на сене, то ли считает Нила своей шлюхой, за которую заплачено вперед. На всю жизнь.

Так что все заканчивается.

После скандала, который заканчивается выбитым окном в квартире Джун и нереальным сексом Нил снимает с брелока Берка ключ от своего браслета.

Оставшихся денег хватит на то, что бы долететь до Бирмы, где сидит Келлер, и вернуться к своей прежней жизни.

Он оставляет на столе пять сотен для Джун, за разбитое стекло и сломанную кровать.

Он берет все только самое необходимое и едет в аэропорт, захватив один из поддельных паспортов.

Регистрация проходит идеально, и уже сидя в самолете Нил думает, что возможно совершает ошибку.

Но мысль улетучивается вместе с просьбой стюардессы выключить мобильные телефоны.
Нил последний раз смотрит на дисплей с открытой, на имени Питер Берк, записной книгой и отключает его, ровно за секунду до того, как приходит смс именно с этого номера.

«Я развожусь с Элизабет. Где ты?»