[whitecollar]

Название: Prеdictions/Предсказуемый
Автор: nicе_disguisе
Перевод:  _Наблюдатель
Оригинал: здесь
Тип: Джен
Жанр: Suspense, Friendship, Hurt/Comfort
Рейтинг: PG-13
Спойлеры: вплоть до 2.08 "Company Man"
Персонажи: Нил, Питер, Келлер
Объем: ~3700 слов
Саммари: Месть – блюдо, которое подается в холодном состоянии

Четыре стены и запертая дверь – концепция, несовместимая с натурой Нила Кэффри.
Это не просто предположение. С его места на полу Питеру представляется прекрасный вид, подтверждающий это. Его консультант расхаживает по комнатке, одна руке на бедре, другая взлохмачивает волосы, и, судя по его лицу, все еще считает, что может сбежать из заточения, если сосредоточенно подумает.
Его непрестанное мельтешение сначала очаровывает Питера, потом забавляет, потом вызывает раздражение, потом начинает тревожить. Повторный бессмысленный взгляд на часы сообщает, что прошло полтора часа с тех пор, как их заперли в этом подвале. Преступники неопознаны, цели неизвестны, продолжительность – вероятно, до самого Страшного суда.
Похоже, Нил все еще не хочет признавать очевидного. Питер понимает, что гениальный разум Кэффри встретил свои границы, так же, как его руки встретили неподдающиеся стены. Этого Кэффри тоже не хочет признавать. В кои-то веки, Питер с ним согласен.
Он бросил искать выход задолго до Нила. Вместо этого его костюм, только что из химчистки, собирает грязь со стен, пока сам Питер пытается оценить, что его спина согревает бетон и делает более терпимой влагу. Он продолжает надеяться, что упомянутая влага – не последствия того, что их предшественникам приходилось мочиться в углах.
Но ни запахи, ни люди не могут покинуть эту комнату без окон. Из мебели присутствует только лампочка, тускло освещающая упрощенческую архитектуру и безвыходную ситуацию.
Питер уверен только в одном: ничто из этого не входит в описание работы агента по раскрытию преступлений белых воротничков. Он задумывается, является ли причиной всех проблем близость к Кэффри, хотя сам мошенник определенно возлагает ответственность на ФБР.
Хотя не сразу. Сначала у него еще была искра в глазах, показывающая, что Нил именно там, где хочет быть. Знак, что он заметил вызов, шанс испытать свой разум, возможность прогуляться по тонкой проволоке над опасной территорией; что-то, что ему, похоже, нужно, чтобы придать своей жизни смысл. Питер убежден, что иногда Нил делает это исключительно ради того, чтобы проверить границы терпения своего напарника.
Однако в этом месте варианты заканчиваются за считанные минуты. Кирпичи в стенах не поворачиваются магическим образом, открывая тайный ход. Но Нил не отступает. Возможно, просто не может.
Питер вдруг жалеет своего консультанта и хлопает по земле рядом с собой.
- Иди сюда. Сядь.
Нил поворачивается к нему. Судя по склоненной голове, он считает предложение Питера совершенным абсурдом. Питер признает, что его мощь убеждения может быть подорвана тем, что ему приходится вытереть ладонь о штаны.
- Нет, спасибо. Я не опущусь на один уровень с тараканами.
- Было бы неплохо, если бы здесь водились тараканы. Из них вышел бы шикарный обед.
Это, по крайней мере, вызывает усталую усмешку, и Нил с притворным стоном опускается на предложенное место рядом. Питер позабавлено наблюдает, как Нил одергивает воротничок и поправляет костюм. Кажется, что его галстук затянут слишком туго, но он не собирается его ослаблять.
Достаточно удовлетворенный, Нил глядит куда-то на стены, а Питер глядит на него. Нил выглядит слегка подавленным и слегка из-за этого сердитым, что отражается и в его голосе.
- Итак. Поиграем в I Spy, или настало время открыть наши сокровенные чувства?
Питер выходит из транса и глубоко выдыхает.
- У меня есть вопрос.
Нил глядит на него расширенными глазами, а потом невинно хлопает ресницами.
- Люблю ли я тебя так же, как ты меня?
Питер закатывает глаза.
- Прошло три часа, а твой костюм все еще выглядит, словно ты собрался вечером на свидание.
Нил дергает плечом и отворачивается. Питеру кажется, что он замечает на его лице едва уловимое подергивание. То самое, которое часто появлялось после смерти Кейт, которое Нил пытается скрывать, быстро изменяя выражение лица. Питер знает Нила, практически убежден, что Нил тоже об этом знает и презирает это. При его роде занятий он предпочитает быть непредсказуемым.
- Это позволяет мне верить, что я еще…
Питер видит, как у него сжимается челюсть и понимает, что Нил не закончит. Он колеблется, уверенный в словах, но не уверенный, как их произнести.
- Что ты еще что-то контролируешь?
Нил кидает на него взгляд – не удивление, скорее сожаление, - и кивает, хотя не обязан, и Питер благодарен своему консультанту за откровенность. Пусть их текущая ситуация и не из лучших, но, похоже, они достигли определенного уровня доверительности. Правда, теперь уже Питер ощущает нервозность и задается вопросом, как он попал в такое неудобное положение. Подобные эмоциональные вопросы явно лежат за границей его области знаний.
Услышав скрежет ключей в замке, он расслабляется, пусть лишь на мгновение. Когда тяжелые двери открываются, Нил и Питер вскакивают на ноги, не из вежливости, а чтобы защищаться, если понадобится. Входит вооруженный громила, следом за которым появляется Мэтью Келлер. Он вполовину ниже своего подручного, но, тем не менее, совершенно уверен в своем великолепии.
Питер удерживает на месте готовую упасть челюсть и сводит брови почти к переносице. Он переводит взгляд с Келлера на Нила - на лице того снова нечитаемая маска мошенника, но, наверное, он рад, что его галстук до сих пор на месте.
Нил заговаривает первым:
- Тюремная камера оказалась слишком мала для твоего эго?
На лице Келлера знакомая самодовольная ухмылка.
- Всего лишь сдерживаю свое обещание. Рад тебя снова видеть, Кэффри. Жаль, что мы встретились при таких неблагоприятных обстоятельствах. Хотя с другой стороны, мне кажется, это место как раз нужного размера для тебя.
Питер вмешивается, прежде чем словесная разборка набирает обороты.
- Подумай о камере, в которую попадешь за похищение агента ФБР.
- Похищение? – изображает удивление Келлер и театральным жестом машет на открытую дверь. – Вы можете идти. Если только…
Он единственный, кому драматическая пауза кажется уместной.
- Если что? – рыкает Питер, хотя и ненавидит поддерживать извращенные игры этого типа.
- Если вы сыграете со мной в игру. Примете участие – и я вас отпущу. Каков бы не был исход.
Питер закатывает глаза, пользуясь моментом, чтобы подавить гнев и нарастающую тревогу. Они с Нилом заговаривают одновременно, только Нил спрашивает: "Что за игра?", а Питер – "В чем ловушка?"
Самодовольная усмешка становится шире, и Келлер щелкает пальцами. Входят еще двое его приспешников с табуретом и подносом с бокалами. Они помещают поднос на табурет между Келлером и невольными игроками.
Питер оценивает парней, когда они исчезают обратно в коридоре – мускулистые, вооруженные, шансов одолеть – практически нет. Все равно он вздергивает подбородок, выпрямляется и упирается руками в бедра. Если он и проиграл, никому не стоит это видеть.
Келлеру каким-то образом удается смотреть на них сверху вниз.
- Итак, господа. У нас есть четыре бокала шампанского, три игрока, два напитка с ядом и ваш единственный шанс отсюда выбраться.
- То есть в этот раз ты хочешь пожизненный срок, - выдавливает Питер сквозь стиснутые зубы.
- О, яд не смертельный. Если быстро принять противоядие. И если врачи его распознают.
Питер напрягается, невольно вспоминая побочные эффекты арманьяка Уэсли Кента. Кинув быстрый взгляд в сторону, он видит такой же быстрый и тревожный взгляд своего консультанта. Тот тоже ничего не забыл.
- Слишком много если.
- Понимаете, - Келлер щурит глаза, убежденный, что уже объяснил все совершенно ясно, - у варианта "не играть" есть только когда.
Как человек здравого смысла, Питер не желает иметь ничего общего с этим отвратительным предложением. Как агент ФБР, он должен взвесить все варианты и выяснить план этого психопата.
- Откуда нам знать, может, отравлены все четыре напитка.
При этих словах Питер слышит щелчок языком и глядит на Нила. Он ожидает удрученного выражения, «вот что бывает, когда я общаюсь не с теми людьми», но у парня хватает самообладания, чтобы блестеть глазами. Игра как раз по душе Кэффри? Можно было догадаться.
Нил кивает в сторону Келлера.
- Он сказал, три игрока.
На лице Келлера кривая довольная усмешка - по крайней мере, один из них смог по достоинству оценить его гениальный план и его элегантное исполнение.
- Правильно. Я хочу вам показать, что я честный гражданин и играю по правилам. Я выпью с вами.
- Ты псих, - заявляет Питер, когда его презрение сменяется полным неверием.
На Келлера это не влияет.
- Неужели? Я бы сказал, что за жизнь без небольшого риска. Уверен, мистер Кэффри со мной согласится.
Под ожидающим взглядом Келлера и предостерегающим – Питера, мошенник переминается с ноги на ногу, склоняет голову и открывает рот. Питер не собирается позволить ему зайти так далеко.
- Ты что, серьезно это обдумываешь?
- Питер, - разводит руки Нил, - если только мы не отравимся оба, мы выберемся отсюда. – Похоже, он считает свое заявление не только очевидным, а просто тривиальным. – Шансы в нашу пользу.
Питер проводит ладонью по лицу, чтобы еще раз проверить, не сон ли это всё.
- Ладно, - вздыхает он. – Я слушаю.
Через секунду Нил начинает без запинки перечислять, и сейчас одного этого достаточно, чтобы его возненавидеть.
- Возможны шесть исходов. Индивидуальный шанс каждого выпить яд равен 50 процентам. Шанс, что по крайней мере один из нас двоих выпьет яд – 83 процента. Но шанс, что мы оба его выпьем – всего 17 процентов.
Питер неверяще глядит на него.
- Мне не нравятся эти шансы.
Келлер наклоняется вперед.
- Не забывайте, шансы выбраться отсюда, не сыграв – ноль процентов.
Когда ни один из них не шевелится, Келлер добавляет:
- Давайте я упрощу вам задачу. Я начну.
Он поднимает один из бокалов, но Питер вмешивается:
– Стой. Этот бокал наш.
Питер открыто гордится тем, что смог помыслить, как психопат, но его настроение мгновенно меняется, когда Нил начинает жаться: - Может, именно этого…
-…он и добивается, - мрачно заканчивает Питер.
Он оборачивается: стены все еще здесь и все еще прочны.
- Хочешь играть по правилам? - поворачивается он обратно к Келлеру. - Повернись к стене.
Келлер морщит лоб, но потом улыбается и поворачивается.
Нил понимает без слов – он меняет стаканы местами и внимательно изучает на вид совершенно одинаковое содержимое. Когда он заканчивает, проходит пара секунд, прежде чем он встречает взгляд Питера. Теперь его лицо более серьезное, а в слегка расширенных глазах меньше блеска.
Питер молча кивает, прекрасно понимая: ничто не бывает так просто, как изображает Кэффри. Он знает, что не должен, но сейчас он чувствует удовлетворение при виде нотки страха в глазах мошенника.
-Хорошо, - громко произносит Питер с фальшивой уверенностью.
Когда Келлер поворачивается, он добавляет:
- Вырубайся. [1] В буквальном смысле.
Самодовольная ухмылка возвращается. Келлер салютует им бокалом, продолжая исполнять роль радушного хозяина на дружеской вечеринке, и со смаком глотает содержимое. По позвоночнику Питера пробегает холодок. Это не притворство, возможно, это любимая салонная игра Келлера каждый пятничный вечер. Остается вопрос, есть ли возможность у его гостей попросить реванша.
Келлер опускает пустой бокал с довольным вздохом, но в его голосе слышится холод и садистский аппетит.
- Ваша очередь. Или будете гнить в этой дыре, пока не умрете.
В ответ Нил сверкает лучезарной улыбкой и поднимает бокал.
- Ваше здоровье.
Когда он подносит шампанское к губам, Питер вырывает бокал из его руки. Он резко ставит бокал на стол, хватает Нила за руку и оттаскивает на пять шагов вглубь помещения. Это обеспечивает по крайней мере иллюзию частного разговора.
- Твой подход "я все знаю, я все могу, я невидим и неуязвим" здесь не сработает. Мы понятия не имеем, как быстро или как сильно действует этот яд, или даже насколько далеко мы от цивилизации. Мы не знаем, говорит ли Келлер правду и сдержит ли слово.
- Я его знаю, - отвечает Нил с вопросительным взглядом.
Питер больше не может сдерживать нетерпеливый вздох.
- Возможно, ты можешь предсказать исход игры, но не замысел Мэтью Келлера, Нил.
- Все предсказуемы, - дергает плечами Нил.
Мошенник так уверен в себе и в своем мировоззрении, что на его лице отражается совершенная невинность. Питеру, на которого не действует это выражение, хочется выбить из него подобное отношение. Но вместо этого он напоминает себе о собственном уравновешенном характере и пытается влезть в шкуру своего консультанта.
Не сводя глаз с Нила, он указывает на Келлера,
- Ты правда хочешь дать этому ублюдку именно то, чего он хочет?
Нил улыбается и молчит, явный знак, что он считает Питера предсказуемым и не поведется на его манипуляции.
Питер закрывает глаза и делает глубокий вдох. Потом несильно, но решительно, берет Нила за плечи и понижает голос до горячего шепота.
- Лучше подождать помощи. Может быть, Диана и Джонс уже напали на след.
Нил отвечает нормальным голосом, словно хочет публично встать на сторону Келлера.
- Каковы, по-твоему, шансы, что нас найдут живыми?
Питер знает, что невелики, но предпочитает их русской рулетке.
- Проклятье, Нил, это больше не игра. Это жизнь или смерть, ясно тебе?
Лицо Нила снова дергается. Это говорит Питеру не только, о ком он думает, но и что с ним происходит. Его не избегает ни боль осознания, ни дрожь, которую оно вызывает в его голосе.
- Мне все равно, боишься ты еще смерти или нет. Я боюсь. У меня дома жена, которую я люблю больше жизни. Я не сделаю ее вдовой по собственному выбору.
Нил сглатывает, но отвечает на резкие слова доверительным тоном:
- Именно поэтому нужно делать что, что говорит Келлер. Это единственный шанс.
Питер убирает руки с плеч Нила, но его взгляд цепляется за оставленные на его костюме складки. Не глядя Нилу в лицо, даже не думая, что делает, он расправляет их.
Жест значит больше, чем любые слова. Ему выпадает случай наблюдать, как Нил поддерживает эту частичку контроля, частичку гордости, перед лицом кажущейся безвыходной ситуации. Его консультант уверенно проходит к столу и без колебаний выпивает шампанское.
Дело уже не в том, кто прав. Питер уже не знает, в чем. Единственное, что он знает - что должен сыграть свою часть сейчас, потому что если Нил выпил яд, а Келлер запрет дверь, помощь прибудет слишком поздно. Келлер тоже это знает и сияет от восторга, что ему удалось, пусть и ненадолго, вбить клин между ними.
Питер не желает тратить время на мысли об этом хитроумном подонке. Он поворачивается к Нилу, который протягивает ему один из двух оставшихся бокалов. Нил, видимо, тоже игнорирует присутствие Келлера, поскольку на его лице сожаление, которое обычно видеть никому не позволяется. Питер видит, что последствия достигли его, что, может, он думает не о своей смерти, а о людях, которых это заденет.
Питер берет из его руки бокал и осушает его в один глоток – вот если бы это ослабило действие яда. По горлу прокатывается обжигающая волна, а все его мысли сосредоточены на Элизабет. Он едва удерживается, чтобы не швырнуть пустой бокал в стену, но фбровец в нем говорит поставить его осторожно и сохранить для анализа.
С превеликим удовольствием он предпочел бы впечатать в стену Келлера. Но жизнь уже внесла свои коррективы - Келлер пошатывается, начинает корчиться в агонии и едва не падает. Нил наблюдает за спектаклем, нахмурившись, но Питер отбрасывает к чертям весь такт и победно усмехается. Если справедливость существует, злодей выпьет собственный яд.
Когда Келлер начинает задыхаться, громила у двери начинает беспокойно шевелиться. Он неуверенно протягивает ручищу к своему корчащемуся источнику дохода, не зная, что делать. Питер обдумывает попытку выхватить у него пистолет и приставить Келлеру к голове, и уже готов привести план в исполнение, как Келлер вдруг выпрямляется - само здоровье. Не удержавшись, Питер чертыхается вслух. Надо было догадаться. Келлер отличный актер. Келлер предсказуем.
- О, простите, ложная тревога. Но я должен был вас задержать, чтобы вы не сделали что-нибудь глупое, когда я уйду - типа, сунули два пальца в рот.
Питера уже не волнует, что написано у него на лице, ярость ли или поражение.
- Так ты все еще можешь отбросить коньки?
Келлер презрительно кривит губы.
- Считаешь, я совсем придурок? Я пометил бокалы.
- Что? – Питер дергается вперед, хватает его за воротник и впечатывает в стену. - Ты ублюдок! Скажи, кто выпил яд!
С полуминутной задержкой мозг Питера информирует его о взведенном пистолете в пяти дюймах от его головы. Он медленно отпускает Келлера и делает шаг назад. Келлеру приходится самому позаботиться о помятом костюме.
- Агент Бёрк! Я и не думал, что в вас это есть. Теперь я понимаю, что Нил искал кого-то с характером, которого ему не хватает. Чего я не понимаю – зачем вам комнатная собачка на поводке.
Питер кидает косой взгляд вбок – Нил глядит в пол, поджав губы, и Питер рад, что хотя бы один из них достаточно умен, чтобы не попасться на приманку. Келлера это не столь радует.
- В любом случае, мое гостеприимство ограничено. Я должен идти. Поздравляю, вы заслужили свою свободу.
По пути к двери он оборачивается и добавляет, словно только что вспомнив:
- Кстати, мои парни тут слегка приберутся. Если не хотите, чтобы вас вынесли вместе с мусором, подождите еще десять минут. Конечно, если к тому времени еще сможете ходить.
Питер напрягается и прикусывает губу, но не собирается рисковать, еще ухудшая положение.
И не собирается признавать триумф этого ублюдка.
Когда Келлер и его подручный выходят за дверь, Питер сосредотачивается на своем консультанте. Губы у Нила плотно сжаты, глаза сужены, и он упорно отводит взгляд. Что ж, если расстроен, что упустил отметки Келлера, то с ним все в порядке. Пока.
Но второго шанса у него не будет. Второй подручный входит и забирает бокалы, а вместе с ними – отметки, опечатки и остатки жидкости. Он захлопывает дверь, но не запирает ее.
Проходит несколько секунд, пока Питер расслабляется, но напряжение сменяется леденящим оцепенением. Он медленно выдыхает, но дыхание застревает в горле, и он с трудом сглатывает.
Нил тоже это слышит.
- Могло быть и хуже. Он мог заговорить нас до смерти своими бесконечными монологами.
- Да, наверное, он нас пожалел. Готов поспорить, сейчас они нам такси вызывают.
Оба усмехаются, но усмешкам не удается прогнать тревогу и щемящую неопределенность. Игра еще далека от завершения. На этот раз Нил садится, а Питер остается на ногах. Он не расхаживает, но в его голове раз за разом прокручивается вся цепочка событий, приведших к такому финалу.
- Было предельно ясно, что в итоге мы окажемся марионетками этого психа. Единственная его игра – лживость. - Питер качает головой. – Никогда не доверяй преступнику.
Он слишком поздно сознает сказанное и кидает косой взгляд на Нила.
Нил отвечает ровным голосом:
- Он сдержал слово. Дверь открыта.
На его лице видна только усталость. Питер признает, что сейчас не время для оценки эффективности действий. Он опускается на землю рядом со своим напарником, пытаясь расслабить как тело, так и разум. Оба они могут быть мертвы через пару минут.
Когда лихорадочное кружение мыслей слегка утихает, он замечает, что Нил сидит сгорбившись и опустив голову. Когда он заговаривает, голос звучит еле слышно.
- Прости. Это я виноват.
У Питера что-то сжимается в желудке, и он слегка толкает колено Нила своим.
- Ты не виноват, что Келлер - самолюбивый ублюдок.
Нил пялится на него, потом его глаза загораются, и он хохочет. Однако, судя по его блуждающему взгляду, это вызвано не столько подбором слов Питером, сколько тем, что он вытирает пот со лба.
Питер сбит с толку и раздражен.
- Чего ты смеешься, ради всего святого?
Глупая улыбка превращается в осторожную усмешку.
- Никогда не слышал об эффекте плацебо?
У Питера отвисает челюсть, и он медлит, прежде чем недоверчиво произнести:
- Хочешь сказать, что это все было не по-настоящему?
Усмешка сменяется возвратившейся серьезностью, а Питер так сосредоточен на Ниле, что чувствует, как настроение в комнате меняется вместе с ним.
- Нет. По-настоящему, - отвечает Нил, избегая пронизывающего взгляда Питера.
И Питер вдруг понимает. Он сдвигается и опускается на колени перед своим консультантом, чтобы Нил не мог избежать ни взглядов, ни вопросов, и от глаз Питера не укрылось не малейшее подергивание.
- Ты видел отметки. Ты отдал мне последний бокал без яда.
Нил старательно водит взглядом по полу. Он не планировал, чтобы Питер узнал.
- У тебя есть Элизабет, - просто отвечает он.
Если бы все было так просто. Но это Нил, или раздражающе непостижимый, или болезненно простой. Питер снова ощущает всплеск гнева, на этот раз направленный на этого самоотверженного идиота. Который видит ценность в самых немыслимых предметах и так легко отмахивается от своей собственной
Питер вскакивает и обходит камеру по кругу, не зная, что делать с руками или эмоциями. Он не может удержаться, чтобы не ткнуть в Нила пальцем.
- Ты знал всё это время. Ты манипулировал мной. Так же, как Келлер манипулировал тобой. Он знал, что ты заметишь отметки и среагируешь именно так. Потому что это ты дьявольски предсказуем. Келлер организовал это все, чтобы насладиться, глядя, как ты жертвуешь собой ради меня.
Он отворачивается к другой стене. Какие бы эмоции не бушевали внутри него, он хочет, чтобы они ушли. Они обеспечивают лишь гнев на самого себя за потерю эмоциональной отстраненности. Неохотно Питер поворачивается обратно к Нилу и незнакомому ощущение беспомощности.
На лице Нила по-прежнему невозмутимость и гордость, но тело предает его. Он уже заметно бледнее, а на лбу блестит пот. Когда он поднимает руку, она дрожит, но не это выдает сильнее всего. А то, что Нил пытается ослабить галстук.
Питер мгновенно оказывается рядом с ним, развязывает узел, расстегивает верхние пуговички на рубашке. Он благодарен знать, что чувствует: ответственность за своего консультанта, которая превыше профессиональных обязанностей, даже превыше благодарности за спасение жизни. Нил пытается протолкнуть в легкие воздух. С каждым затрудненным вдохом его глаза становятся шире, впившись в Питера с уже нескрываемым страхом.
Питер глядит на часы – в основном, просто чтобы хоть что-то сделать. Ему хочется как-то ободрить Нила, каким бы напускным это не показалось. Под ожидающим взглядом Нила Питер протягивает руку и затягивает собственный галстук. Нил приподнимает брови, но через мгновение его взгляд смягчается, и он чуть заметно кивает.
Питер благодарен и за это малое утешение, но не за то, что взгляд Нила теряет фокус. Он снова глядит на часы, теперь чтобы проигнорировать, что все остальное говорит, что времени у Нила осталось мало. Питер с ним еще не закончил. Обеими руками он поднимает его подбородок.
- Посмотри на меня, Нил. Я должен знать. Келлер хочет продолжать играть с тобой, или отделаться от тебя раз и навсегда?
Нил лишь устало пожимает плечами.
- Ты сказал, что знаешь, как он думает.
- Я соврал. – Голос едва слышен, не то от откровения, не то от слабости.
Питер медленно выдыхает – значит, Нил сделал это еще и безо всякой уверенности. Он понимает, что его внутренняя сумятица отражается на его лице, когда Нил собирается с силами и шепчет:
- Я не самоубийца.
Не скрывая больше отчаяния, Питер трясет Нила за плечо.
- Тогда почему?
Нил пытается сверкнуть своей традиционной улыбкой. Питера тревожит, что у него не выходит, потому что эта улыбка предназначена побивать все шансы. Нил останавливается на улыбке еле заметной, но искренней. В кои-то веки Нил доволен меньшим, чем может получить.
- Келлер не предсказуем... а ты – да.
Питер непонимающе морщит брови. Глаза Нила полузакрыты, но Питер все равно видит доверие и чуть заметную искорку озорства.
- Шансы, что великий Питер Берк вернет меня домой в целости и сохранности? Я бы сказал – весьма высоки.

End.
____________
[1] Knock yourself out – и «угощайся», и «вырубайся»